— Мне кажется, ты слишком привыкла нести ответственность за ребенка на своих плечах. Я не призываю тебя молчать, когда он набрасывается на Левку без повода, но в ситуациях, где действительно требуется отповедь, стоит позволить Диме приходить тебе на помощь.
— Я посмотрю на тебя, когда какой-нибудь дядька примется за воспитание Семы…
— Если это действительно будет необходимо, я, пожалуй, позволю ему прочитать поучительную лекцию. Тем более что родной отец энтузиазма не проявляет. Знаешь, что сказал Сема, когда я с трудом заставила его заправить за собой постель? — облокотившись на столик, рассказываю подруге. — Что лучше бы он остался у папы.
— Это жестоко…
— Не то слово!
— Как там Титов? Ты так и не решилась ему позвонить, — спустя пару часов задушевных разговор, спрашивает Иванова, останавливая взгляд на моем мобильном, про который я совершенно забыла, сбегая от навязчивого ухажера. В тот вечер я получила первый букет с украшенной темным бантом коробочкой, в которой обнаружила свой мобильный и его визитную карточку.
— Опять прислал цветы…
— Боже, как ты держишься? Я бы уже не устояла!
— Ну… Он… какой-то странный. Сначала предлагает поразвлечься, открыто заявляя, что о большем не стоит и мечтать, а после шлет эти цветы. Наверное, он больной, — глупо хихикаю, чувствуя, легкое головокружение.
— Возможно. Но он чертовски обаятелен в своей манере говорить в лоб, чего ждет от вашего знакомства. Лично меня дико заводит мысль, что где-то поблизости обитает такой брутальный самец.
Я не собираюсь отрицать, что от одного вида его вздернутого подбородка и спортивных покатых плечей, у меня начинают трястись поджилки, и, внезапно вспомнив сколько огня и сбивающей с ног ласки способны подарить его губы, заливаюсь краской.
— Маша, да ты же влюбилась в него! — вскакивая с сидения и тыча пальцем в мою опешившею физиономию, привлекает внимание разомлевших от выпивки посетителей.
— Сядь, — недовольно шиплю, хватая ее за руку и резко дернув, заставляю вновь занять свое место. — Не говори ерунды! Ни в кого я не влюблялась!
— Конечно! Сколько я тебя знаю? Ты всегда краснеешь, когда в твою голову закрадываются грязные мыслишки!
— Нет! — пытаясь хоть немного унять жар на щеках приложенными к ним ладонями, мгновенно отрицаю ее предположение. — Он мне ни капли не нравится!
— Будь я лет на десять моложе, возможно бы и поверила!
— Обещаю, что ты будешь первой, кто узнает о каких-либо чувствах с моей стороны! Здесь нечто другое… Просто он выходит за рамки моего понимания… Он меня дико бесит и в то же время манит к себе, как магнит…
— Это называется желание! — слегка заплетающимся языком, подводит итог Иванова. — Какого черта ты до сих пор не набрала его номер?
— Нет, ни за что! Как я потом буду смотреть ему в глаза? Я же со стыда умру, когда наутро он подбросит меня до подъезда!
— И плевать! Будешь всю жизнь вспоминать подаренное им удовольствие… Давай, наберем? — предлагает она, потянувшись к моему телефону, но я быстро бью ее по пальцам, отодвигая мобильный подальше.
— Ты пьяна! Если так жаждешь мужского общения, позвони лучше Диме!
— Обязательно. Но после того как ты перестанешь трястись, как заяц, и сделаешь небольшой шаг навстречу.
— И не подумаю!
— Ты непроходимая тупица, Медведева! И я буду не я, если не заставлю тебя хотя бы раз в жизни совершить что-то безумное! — поднимая рюмку, произносит, как тост, Светлана, улыбаясь мне во все свои тридцать два зуба.
— Как ты могла так со мной поступить?! — моему возмущению нет предела, когда на выходе из бара, я замечаю на парковке знакомую Ауди. Ее владелец, в светло-сером спортивном костюме, вальяжно устроившись на лавке, неторопливо курит, с наслаждением выдыхая дым из своих легких. В это позднее время, улица почти безлюдна, и спортивная фигура, окутанная полумраком, выглядит немного пугающе. Словно он отъявленный хулиган, поджидающий свою жертву под сенью разросшихся веток ивы.
— А что мне оставалось? Позволить тебе начать вязать носки и тратить все сбережения на кошачий корм? Дорогая, ты ведь не молодеешь! Пока твой бывший размножается, ты все больше и больше порастаешь пылью! — шипит мне в ответ подруга, вскидывая руку в тщетной попытке словить такси. Я не знаю, как поступить: обрушить на ее голову свое недовольство или позволить себе рассмеяться над голосующей женщиной, одиноко стоящей у поребрика, переминаясь с ноги на ногу.