Что делать? Сколько веревочке ни виться, а конец бывает. И поскольку жить мне осталось недолго, организм мой не хочет транжирить время на сон. Толкает меня под бок, будит и заставляет работать. Но какой из меня теперь работник?!
— Следите за собой? Бережетесь от простуды? В вашем возрасте, мош Тоадер, это надо делать. Не пейте холодной воды даже в самое жаркое время.
— А я воды и не пью. Ни летом, ни зимой.
— И холодного вина не пейте. Если не хотите, чтобы вас парализовало, не остужайте свой организм. В особенности когда он у вас разгорячен.
Берегитесь парализиума!
— Чего?
— Паралича, дедушка!.. Как у вас с памятью?
— Что?
— С памятью, говорю, как?-
— А-а!.. Помню все войны. Сперва пришел белобрысый русский и заковал лед в Дунае. До этого Дунай никогда не замерзал — не то что Днестр или Прут.
Заковал, значит, во льды и без всяких мостов переправился на ту сторону, где хозяйничал турок. Русский Иван сокрушил его у Плевны и Шипки. Изничтожил этого нехристя в красной феске, коровья его образина! Я тогда был пацаненком, возил провиант на телеге со своими волами. Называли меня тогда похонцом, волонтером, значит. Слово "волонтер" от вола произошло. Заберешься на воз — и цоб-цобе! Едешь потихоньку. Волы сильнее лошадей. Те то бегут рысью, то — тпру, и ни с места! А вол хоть тихо, но довезет твой груз куда надо. Дунай переезжал по льду, как по мосту. Услыхал господь бог нашу молитву: встал Дунай!..
— А что вы еще помните, мош Тоадер?
— Помню еще три войны. С японцами, с германцами, а потом опять с ними, с немцами то есть.
— А кроме войн?
— Помню еще, как мы сражались с саранчой, лупили ее плетями, рубили и давили мотыгами. Ведь эта поганая тварь затмила даже солнце. Днем было темно, как ночью.
— И чуму помните?
— Нет. Не захватил ее. Засуху помню. Все три страшеннейшие засухи.
Перепахивали дороги. Лишь под ними была капелька влаги. Там и выращивали немного пшеницы и кукурузы на семена. С тех пор я стал больше доверять амбару, чем Николаю Чудотворцу. Я ценю только то, что положено хранить в сусеках, коровьи образины!
— Вы курили когда-нибудь?
— Нет! Я не дурак, чтобы лопать мамалыгу пополам с табаком!
— Ну что ж, доброго вам здоровья, мош Тоадер! Оставайтесь долго таким же крепким!
— Здоровья?.. А где его взять?
— Берегитесь простуды.
Мама радостно всплеснула руками:
— Слава тебе господи! Пронесло! Не сказал ни-. какой глупости!
И она побежала провожать гостей.
Вечером, необыкновенно счастливая, мама поведала отцу о посещении кишиневских докторов. В награду за достойное поведение сварила дедушке его любимый "холостяцкий" борщ и все подваливала его за толковый разговор с учеными людьми. Был несказанно доволен собой и сам дедушка. Расщедрившись, угостил профессоров своей настойкой из ветреницы-дедицы, разрешил захватить несколько сухих корешков этого целебного растения, показал жесткую деревянную лавку, служившую ему кроватью.
— Им очень хотелось глянуть на мой станок! — хвастался старик перед зятем.
Отец слушал и подкручивал кончики усов. Был и он рад, что все обошлось благополучно. Все в доме помнили, как во время переписи населения старик не захотел разговаривать с докторами.
— Он турнул их жердью от своего решета! — смеялся отец.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Жизнь в Кукоаре шла своим размеренно-привычным ладом. И вдруг произошел взрыв, какие бывают лишь в природе весною. Зимою кругом было белым-бело, все призасыпано, уровнено снегом. Все попряталось под его белым покрывалом.
Дороги безлюдны и печальны. Природа дремлет до поры до времени. И вдруг, как бы очнувшись, сбрасывает с себя оковы. По колеям, по склонам бегут ручьи.
Капает с крыш. Лопается лед на реках. На полях появляются черные, курящиеся паром пятна. Кроны деревьев из безжизненно-темных превращаются в фиолетовые.
Углубляются дали горизонта. Почки на ветлах и талах стремительно набухают, на вербной неделе они одеваются в белые пушистые одежки. Желтеет и сеет вокруг себя мелкую крупу зацветающий кизил. Все оживает, как при новом сотворении мира. По дорогам, под ногами людей, скачут куда-то земляные лягушки. Божьи коровки греются на солнце. Просыпаются змеи и — ящерицы.
Лопаются почки на деревьях. На некоторых цветки появляются раньше, чем листья. Другие, напротив, сначала кутаются в зеленые ризы листьев, а потом уж зацветают. Принимаются за свои дела неутомимые и мудрые труженики — муравьи и пчелы.
В лесу и садах — неумолчный гомон птичьих базаров. Многие пернатые уже мастерят новые или чинят старые гнезда. Отовсюду слышится гимн жизни и весне. Пройдет неделя-другая — появятся и поздние перелетные птицы. В конце апреля или начале мая прилетит главный певун — соловей, за ним — кукушка, которая, едва появившись, примется считать чьи-то непрожитые годы. Человек на какое-то время задумывается в смятении, за какую работу приняться раньше всего. Поля и леса гудят и вздыхают от тяжкой работы. Все трудятся изо всех сил — от человека до насекомого…