— Нам осталось просверлить колодцы на фермах. И на этом конец! — выпаливал Никэ не без хвастовства.
— Не знаю, что тебе осталось еще делать. Но государственные машины нечего держать на улице!
— Ничего им не сделается. И животноводы не умрут от жажды.
— Конечно, не умрут! — усмехался отец. — Ведь наше молоко наполовину с водой! — Отцу было важно, чтобы его сын не очень-то задирал нос.
— У нас такой стандарт, — парировал Никэ. — От него мы ни на шаг.
Или ты забыл, как поется в одной комедии: "Без воды и ни туды, и ни сюды"?
— Хорошенький стандарт! Куда только в вашем совхозе смотрит ревизионная комиссия! — продолжал урезонивать главного агронома отец.
Никэ действительно порядком занесло. Он теперь и ходил-то, высоко задрав голову. Что касается молока, то отец мог бы не заботиться о нем. У них, в Чулукском совхозе, держали только самых породистых коров, одну к одной. Процент жирности в молоке даже в летнюю пору превышает пятипроцентный уровень, считающийся очень высоким — в два почти раза выше обычной нормы.
— Так поезжайте и ройте побыстрее ваши колодцы, а то вам не хватит воды для разбавления такого жирнющего молока! — ехидничал отец, сокрушенно покачивая головой.
— Мы для питья ищем воду, а не…
— Вы хоть кипятите ее, когда льете в бидоны с молоком! — перебивал отец.
Никэ не нравилось такое направление в их полемике с отцом. И, чтобы перехватить инициативу, он переходил в контратаку:
— Мы все делаем по инструкции, по науке. У нас имеются отличные фермы, породистые коровы. И мы не тратим совхозные деньги на восстановление донкихотских мельниц, чтобы открыть в них закрытые для сельской интеллигенции рестораны! Вы ведь своей "Мельницей гайдуков" осрамили весь наш район, всю республику!.. Ославили бедную Кукоару на всю страну! Вот что наделали вы в погоне за длинным рублем и за дурацкой модой!.. Выиграли на отрубях, а проиграли на муке!.. Не так, скажешь?! В кои веки вспомнили о нашем селе в центральной газете — да так, что лучше бы и не вспоминали!..
Дедушка, когда хотел, мог быть тонким дипломатом. Когда возникал спор между отцом и Никэ, когда мама набрасывалась на мужа с руганью или когда я получал выволочку от родителей за какую-нибудь провинность, дед не вмешивался, оставался в стороне от неизбежных, в общем-то, семейных свар.v He брал ничьей стороны, не высказывал и своей оценки происходящему. Делал вид, что его совершенно не интересует, кто затеял сыр-бор в доме, кто был зачинщиком семейной ссоры. Бабушка в этом отношении была пристрастной. Что бы ни случилось, она спешила на защиту внуков. Натворим мы с Никэ что-нибудь такое, за что полагалась бы хорошенькая взбучка от родителей, бабушка тут как тут: точно наседка, бросалась нам на выручку. Вырвав нас из карающих рук отца или матери, она уводила меня и Никэ в старую избу, поглаживая по головкам, которые педагогичнее было бы побить. И вот только в такую минуту дедушка оставлял свой дипломатический нейтралитет и коршуном налетал на старуху:
— Не сметь потакать этим дьяволятам, глупая баба!
Когда возникала ссора между отцом и мамой, бабушка сейчас же, не вникая в суть дела, становилась на сторону дочери: родная кровинка бывает сильнее разума. Дедушка и тут сердито одергивал ее, ставил на место:
— Цыц! Нишкни, безмозглая!.. Разве ты не знаешь, что милые бранятся — только тешатся?! Наорутся досыта и помирятся, а ты подливаешь масла в огонь!.. Не лезь в их отруби, а то и тебя сожрут свиньи вместе с отрубями!..
Не заставляй меня на старости! лет стегать тебя хворостиной!.. А то вот, вот… загорюсь, зашиплю, как бараний курдюк на сковородке!.. Вспыхну, как спичка!.. Подскочу, как козел, к самому потолку!.. Так что сиди и помалкивай, коровья башка!..
И чтобы разрядиться, уходил на улицу. За пределами своего двора он всегда находил предостаточно "объектов" и "субъектов", чтобы растратить на них весь запас своей злости. Страшно досадуя на глупую, с его точки зрения, полемику Никэ с отцом и придерживаясь неукоснительно своей "политики невмешательства", он решил отыграться на соседе, на Ионе Нани, Но сперва покрутился возле машин с гидробурами и подъемными кранами, принадлежащих ребятам из Теленешт, придирчиво оглядел их, поворчал: