И все-таки писателя интересует не только Виктор Карманов. Заставляя нас глядеть на действительность, на современных горожан сквозь эту — опять же напомню — искажающую оптику, Руслан Киреев беспощадно испытывает нынешнего человека на прочность, устойчивость, этичность. Карманов нужен здесь именно потому, что от его бдительного, недоброжелательного внимания заведомо не ускользнет ни одна червоточинка, ни один прокол в системе нравственных ценностей, ни один сбой в помыслах и поведении окружающих людей.
Можно испытывать героев в экстремальных, пограничных, как говорят, ситуациях, ставя их перед необходимостью острого, альтернативного нравственного выбора. А можно и так, как это делает Руслан Киреев: не меняя привычных для героя жизненных обстоятельств, обдать его проявляющим щелочным раствором, максимально ужесточить оценки, вдесятеро увеличить аналитическую способность самых тривиальных реакций и взаимодействий. Если человек даже под кармановским взором окажется неуязвимым, и непогрешимым, то честь ему и хвала. Если ж нет, то и тут писательское зондирование вполне достигает цели, ибо обществу жизненно важно знать, каков предел прочности современного человека, где именно возникают помехи и шумы и где могут возникнуть злокачественные и всякие прочие образования, что́ именно ни в коем случае нельзя упустить из виду.
Задача писателя, таким образом, по преимуществу диагностическая, а быть может, даже упреждающая, профилактическая. И Руслан Киреев, ставя перед собой такую задачу, следует давней этической традиции русской классической и современной литературы, для которой характерно предъявление к литературному герою требований максимальных, даже завышенных — в сравнении, скажем, с бытовой моралью. Ведь, положа еще раз руку на сердце, столкнись мы в реальной жизни с «великим Свечкиным», Алахватовым или с самим Кармановым, мы отнеслись бы к ним куда благосклоннее, снисходительнее, просто терпимее, чем делаем это сейчас, при чтении романа. Наша придирчивая строгость спровоцирована, как говорится, подготовлена писателем — тем самым, что якобы «стоит себе в сторонке и хитро посмеивается». В этом-то, если разбираться, и состояла его не сразу прощупываемая гражданственная цель: повысить уровень нашей с вами нравственной требовательности, заставить соотнести заурядную житейскую чехарду и сумятицу с идеалом, с теми эталонными ценностями, которые остаются в сознании общества и литературы незыблемыми, как бы ни разъедали их треклятый наш быт, текучка, заботы и хлопоты частного существования.
Уместно под занавес вспомнить замечательно важное, принципиальное для всей нашей духовной культуры суждение Льва Толстого, высказанное яснополянским старцем в связи со знаменитой картиной Н. К. Рериха «Гонец. Восстал род на род».
«Случалось ли в лодке переезжать быстроходную реку? — спросил Лев Николаевич, обратись к художнику. И ответил сам себе: — Надо всегда править выше того места, куда вам нужно, иначе снесет. Так и в области нравственных требований надо всегда рулить выше — жизнь все снесет. Пусть ваш гонец высоко руль держит, тогда доплывет!»
Руслан Киреев из тех, кто всегда и во всем стремится править выше, высоко держать руль. Вот почему читать его книги всегда интересно и поучительно. С ним интересно спорить. С ним интересно размышлять о сегодняшней действительности и сегодняшнем человеке.
СЕРГЕЙ ЧУПРИНИН
