— Вижу, ты не очень хорошо себя чувствуешь.
Мэнди печально кивнула.
— У меня почки не работают.
Этот простой ответ сказал все. Ах, если бы ее болезнь можно было вылечить одним выступлением!
— Почему же ты не хочешь, чтобы тебе сделали операцию и вылечили почки?
— Мне уже делали операцию. — Мэнди посмотрела на мать. — Они обещали, что больше не будут делать операцию.
Эффи понимала, как сожалела Синди, дав такое обещание дочери. Эффи ласково погладила руку девочки, стараясь отвести ее взгляд от матери.
— Иногда люди дают обещания, которые не могут выполнить. Иногда все складывается не так, как люди предполагают. Врачи хотят, чтобы тебе было лучше, хотят вылечить тебя. Вот почему нужна еще одна операция.
— Но это больно. — Мэнди всхлипнула, на глазах ее выступили слезы. — Я не могу больше терпеть боль.
— Никто не любит боль. — Эффи снова погладила руку девочки. С какой готовностью она взяла бы ее боль на себя! — Но, понимаешь, всем нам приходится рано или поздно переносить боль. Даже клоунам.
— И собачкам клоунов? — Мэнди протянула руку и погладила Мопси по голове.
Эффи вопросительно посмотрела на медсестру, та кивнула, и Эффи, вынув из кармана Мопси, поставила ее на кровать. Собака, словно почувствовав болезненное состояние девочки, осторожно легла с ней рядом и лизнула руку, гладившую ее. Мэнди радостно улыбнулась, глаза ее засияли.
Неожиданно Эффи пришла мысль.
— Хотелось бы тебе разучить с Мопси новый трюк?
— Мне? — Мэнди недоверчиво посмотрела на нее. — Сейчас?
— Нет, не сейчас. — Она показала на капельницы. — Сейчас нельзя. Знаешь, давай договоримся так. Тебе сделают операцию, ты поправишься, а потом мы вместе научим делать Мопси новый трюк.
— Какой трюк?
— Какой захочешь. Договорились?
Мэнди посмотрела на мать, затем на Мопси. Все в палате молчали, ожидая ответа девочки. Эффи затаила дыхание, когда Мэнди посмотрела на нее.
— Эта операция будет последней?
— Этого я не могу тебе обещать, но я знаю, что врачи постараются, чтобы это было так.
— И мои почки начнут работать?
— Да, и ты сможешь делать все, что захочешь.
— Я хочу стать клоуном.
— Можешь стать клоуном или врачом, или медсестрой. Ну, что? Ты позволишь сестре пойти и сказать врачу, что ты готова?
Мэнди не ответила. С несвойственной для ее возраста серьезностью она смотрела на Мопси. В палате воцарилась тишина.
— Ты будешь здесь, когда я проснусь? Ты и Мопси?
— Буду, — пообещала Эффи, зная, что не сможет покинуть больницу, пока не убедится, что с Мэнди все в порядке.
— Тогда скажи им, что я готова.
Паркер сидел рядом с Эффи в комнате ожидания. Синди, не переставая, мерила комнату шагами. Отец Синди дремал, сидя перед телевизором, ее мать листала журналы. Они ждали уже четыре часа, стрелки часов двигались мучительно медленно.
В животе у Эффи заурчало, и Мопси, лежавшая в кресле, настороженно подняла голову. Эффи улыбнулась и погладила живот, скрытый под широкой курткой.
Паркер тоже был голоден.
— Хочешь чего-нибудь поесть?
Она покачала головой.
— Я не могу есть, пока на мне костюм клоуна. Но если ты хочешь…
— Нет.
Паркер забыл, что она обязана была соблюдать этический кодекс клоунов, но при этом понимал, что она не переоденется, пока Мэнди не придет в себя после наркоза. Эффи твердо решила выполнить свое обещание, что было для нее очень важно. Отныне обещания, данные другими, и ее собственные имели для нее большое значение.
— Что ты чувствовала во время выступления? — Он посмотрел на ее костюм и с удивлением подумал, что под этим мешковатым нарядом с блестками скрывалось тело женщины, с которой четыре ночи назад он занимался любовью. — Никаких проблем или все-таки испытывала чувство вины?
Она искоса посмотрела на него.
— Было немного.
— Ты должна гордиться собой.
Эффи кивнула.
— Знаю.
— Я горжусь тобой.
Она взяла его руку. Ее ладонь, обтянутая перчаткой, казалась особенно маленькой на его широкой руке.
— И я горжусь тобой.
Обращенное на него лицо было карикатурным, но в глазах он увидел искорки, которые с каждым днем становились ему милее, а в голосе звучала нежность, которая успокаивала и дарила блаженство. В коридоре на посту дежурной медсестры зазвонил телефон. Он непроизвольно посмотрел в ту сторону.
— Хочешь позвонить в магазин?.. — Она замолчала и, когда он взглянул на нее, пожала плечом. — Или поехать?
— Я в отпуске.
Она засмеялась, и Синди и ее мать удивленно посмотрели на нее. Эффи, понизив голос, сказала:
— Отпуск! Нечего сказать.
Паркер положил руку на ее колено, словно желая удостовериться, что под клоунским костюмом находилась реальная Эффи.
— У него свои плюсы и минусы, но с тех пор, как я встретил тебя, плюсов стало больше.
Быстрый, смущенный взгляд — вот и все, чем его удостоили в ответ.
— Мы и дальше будем обсуждать отпуск?
— Я так и не собрался поучить тебя играть в гольф.
Эффи бросила на него лукавый взгляд.
— Недавно ночью ты продемонстрировал, как надо попадать в лунку.
— Да, и не раз. Ты отлично справилась с этими подачами.
Она обвела взглядом комнату, желая убедиться, что их не слышали, и Паркер заметил, что сквозь грим на ее лице выступил румянец смущения. Он подумал, что соблазнять клоуна было все-таки неприлично, но в эту минуту он страстно желал Эффи.
— Есть у тебя планы на вечер?
— Мы должны вернуться на озеро, чтобы помочь Берн.
Ее план не совпадал с тем, что задумал он.
— Когда я звонил ей, чтобы сообщить, как у нас идут дела, она сказала, что попросила соседских ребят помочь ей, а потому сможет обойтись без нас до завтра. Моя квартира находится неподалеку.
— Возможно, мы еще не скоро сможем уйти отсюда.
Он понял. Операция продолжалась дольше, чем они ожидали, и понадобится еще какое-то время, чтобы Мэнди оправилась и была в состоянии повидаться с ними. Но его не волновало, сколько времени они еще пробудут в больнице, его беспокоило, как Эффи воспримет его предложение.
— Если ты хочешь…
Ему показалось, что она готова рассмеяться, но взгляд ее был серьезным.
— Надо же мне где-то смыть грим и переодеться.