Когда я наконец заставила себя вернуться в приемную, Мэтт нежно обнял меня, а я стояла истуканом, уронив руки-плети. Он осмотрел меня, дабы убедиться, что я цела и невредима.
— Все хорошо? Она не тронула тебя?
Я лишь покачала головой и поспешила убраться прочь из этого места, подальше от женщины, которая всегда видела мою темную суть.
ПЯТЬ
БЕЗУМИЕ
— Ну, рассказывай! Мы ехали домой. Я прижалась лбом к прохладному стеклу и боялась даже взглянуть на него. После встречи с матерью я не проронила ни слова.
Мэтт не отставал:
— Что у вас там произошло?
— Ничего особенного, — прошептала я.
— И все же. Я ведь вижу, что-то случилось. Ты сама не своя. Рассказывай!
Я вздохнула:
— Да нечего рассказывать. Я попыталась поговорить, а она взбесилась. Кричала, что я чудовище. Все как раньше, ничего нового.
— Не понимаю, зачем тебя вообще к ней понесло. Думала, эта дрянь кинется обнимать тебя?
— Она не дрянь, напрасно ты. — От дыхания запотело окно, и я стала выводить пальцем на стекле звездочки. — Она твоя мать. И очень переживает за тебя. Боится, я тебя обижу.
— Ух ты! — Мэтт нервно рассмеялся. — Совсем спятила! То есть это и так понятно, она не выходит из дурдома и все такое, но это даже для психопатки слишком. Венди, не бери ты в голову. Только не говори, что ты поверила в ее бредни и теперь тоже считаешь себя виноватой.
— Нет, не считаю, — соврала я.
Рукавом я протерла стекло и откинулась на сиденье.
— А ты уверен?
— В чем?
— Что она сумасшедшая. Что… что я не чудовище?
Мэтт помотал головой, не отрывая глаз от дороги.
— Нет, ну серьезно. А вдруг я правда такая, как она говорит?
Мэтт резко сбросил скорость, включил поворотник и съехал на обочину. Капли дождя барабанили в окна, мимо проносились машины. Брат повернулся ко мне, взял мою руку:
— Венди Луэлла Эверли, немедленно выбрось эту чушь из головы. Ты нормальный человек, а эта женщина — сумасшедшая. И, видимо, давно. Она с самого твоего рождения относилась к тебе странно. Нечего ее слушать. Она не понимает, что несет.
— Ну посуди сам, Мэтт. Я вылетала из всех школ, где училась. Я недисциплинированная, вредная, неуправляемая, избалованная и капризная. Я знаю, как вы с Мэгги со мной намучились. Я не человек, а недоразумение какое-то.
— Да ладно тебе! В твоем возрасте все такие, кроме самых занудливых зубрил. К тому же тебя пыталась убить собственная мать, а это серьезная травма. Да, тебе по сей день приходится нелегко, но это не делает тебя злодейкой. Ты просто упрямый подросток, вот и все.
— Нельзя же все оправдывать детской травмой! Это было много лет назад, давно пора самой отвечать за свои поступки!
— Но ты же так и делаешь! — Мэтт ободряюще улыбнулся. — С того времени как мы сюда переехали, ты ведешь себя почти как взрослая. С учебой все в порядке. Вон и друзья начали появляться. Поубивал бы их… — Брат усмехнулся. — Шучу. Я понимаю, что тебе это только во благо. Ты взрослеешь, Венди. Все у тебя будет хорошо.
— Да, хорошо, — унылым эхом отозвалась я.
— Милая моя сестренка, я не часто это говорю, но я горжусь тобой и люблю тебя, — Мэтт наклонился и чмокнул меня в макушку.
Он не делал этого с тех пор, как я была совсем маленькой, и поцелуй брата меня добил. Я закрыла глаза и постаралась сдержать слезы. Как может он так трогательно любить ту, от которой одни неприятности?
Откинувшись на сиденье, Мэтт наблюдал за мной.
— Ну? Успокоилась?
— Да, успокоилась, — вымучила я улыбку.
— Вот и прекрасно.
Мы снова вывернули на шоссе и поехали домой. Дом. Мэтт и Мэгги мечтают о доме, в котором мы наконец-то спокойно заживем. Если сбегу, я разобью им сердце. Заманчиво, конечно, исчезнуть, отправиться куда-нибудь в неизвестность вместе с Финном, но по отношению к ним это слишком жестоко. Если сбегу, значит, плевала я и на брата, и на тетушку. Просто использовала единственных близких людей. Лучший способ доказать, что я не чудовище, — остаться и быть нормальным человеком. Решено, пусть все тролли, ведьмы и прочая нечисть катятся куда подальше. А я человек. Нормальный человек.