Скрипя зубами, терпит происходящее. Нервничает.
Четыре года – она мое доверенное лицо в общении с сестрой. Аврора стойко хранит нашу тайну, не выдает.
Одно дело обманываю отца я, он всё простит любимой доченьке. Другое дело – она, наёмный работник. Пусть и служит в нашем доме два десятка лет.
– Доверься мне, Аврора! – улыбаюсь.
Подхожу, обнимаю её за плечи. Ведет плечами.
– Позвонила бы ты отцу…, – с надеждой смотрит мне в глаза.
– Обязательно, – заверяю без особо энтузиазма. – Только ты же понимаешь, что мне сказать ему нечего.
На кухню вбегает возбуждённый Ваня.
– Смотри, Полина, я сам собрал! – глазки горят, эмоции переполняют.
В руках блестящий самолётик. Настоящий со всеми деталями, даже пилот сидит за штурвалом. В смысле, всё игрушечное.
– Вань, как ты смог? – изумляюсь неподдельно. – Ты инструкцию прочитал?
Лукаво улыбается. Вертит самолётик в руках.
– Неее! Это не первый… У меня уже был такой раньше, – опускает виновато глаза в пол.
Что это значит?
Боюсь даже подумать, откуда у него был такой, мягко говоря, недешевый конструктор…
Ведь в пять лет, находясь с той злополучной богатой семейке, вряд ли ему бы удалось собрать такой конструктор. А позже мальчишку начали приучать к воровству плохие дяди и плохие жизненные обстоятельства…
Но сейчас не стоит спрашивать Ваню – откуда? Об этом выясним позже.
Не стоит рушить наш пока ещё хрупкий мир.
– Отлично!– улыбаюсь, как ни в чём не бывало.
Ванька ёжится, нерешительно поднимает на меня глаза. В которых мелькает заметное: пронесло!
Нет, Ваня, не пронесло.
Но сейчас важно другое: кто твои настоящие родители?
– Молодец! Иди занимайся, Ванечка, – выдыхаю, пытаясь справиться с накрывшими меня эмоциями.
Права ли я?
Сумею ли справиться с воспитанием одиннадцатилетнего мальчишки?
***
Наутро отправляюсь в роддом, где появился на свет Иван Красовский.
Почему – то с утра очень волнуюсь. До сих пор дрожат руки.
Не могу объяснить себе, чего боюсь больше. То, что не получится узнать, кто родители Вани? Или боюсь узнать, что один из родителей окажется известной мне персоной…
Настраиваю навигатор в машине. И давлю на газ.
Скорее бы уже всё узнать! Неизвестность вгоняет в нервную дрожь.
Сомнения не отпускают меня.
Ну, узнаю я правду, дальше что?
Всё хватит, Вита!
Дальше будешь решать по мере поступления информации и проблем…
В роддоме уже привычно представляюсь работником службы опеки, машу перед носом всё тем же удостоверением. Путано объясняю, почему интересуюсь женщиной, родившей Красовского Ивана.
– У мальчика выявилась редкая наследственная болезнь…
Да простит меня Ванечка!
– Срочно нужен донор. Сами понимаете, – скольжу взглядом по бейджику высокой худой женщины – регистраторши, – Алевтина Николаевна. И лучше, если это будет один из родителей мальчика.
Жалостливо смотрю на неё. Она проникается моей ситуацией, соглашается помочь. Для большей верности сую купюру.
Алевтина смущённо улыбается, это не мешает купюре быстро исчезнуть в её кармане.
Подсуетилась я вовремя, потому что ни медицинской карты, никаких других документов в регистратуре не обнаружили.
– Вы подождите. Я в подвал схожу. Там у нас есть стеллажи со старыми картами…
Домой еду в полном смятении.
Нет, про маму я получила информацию.
Красовская Софья Ильинична… Отказалась от ребенка в связи с тяжелым материальным положением…
– Помню я эту женщину, – неожиданно произносит Алевтина.
– Не бедная она была. Вся из себя. Написала просто так для формы. Отказалась, потому что ребенок не нужен ей был. За границу собиралась уезжать. И ухажёр к ней приходил…
– А он что, не захотел ребёнка? – от волнения сердце подскакивает к самому горлу.
– Так не его был ребенок! А мамаша только и мечтала, как упорхнуть за границу. Вот и оставила дитё тут…
Итак, что я имею?
Матери скорее всего нет в стране. Отец неизвестен.
Может, в моей ситуации это даже и к лучшему.
Ну, чтобы оформить опеку над ребенком. Правда, слышала, что предпочтения отдают семейным парам.
Ну, тут, конечно, проблема. Замуж я не собираюсь.
Глава 31
Клим
У меня есть ребенок?..
Возможно.
Но это не точно.
Крутанулся в офисном кресле. Последние тусклые лучи заходящего солнца скользят по компьютеру, по столу. Упали на руки.
Взгляд залип на часах.