Графъ (смѣясь ему почти прямо въ лицо).
Вотъ чтò вы встрѣтили!.. А что, если я вамъ скажу, что вы это говорите неправду!..
Князь Янтарный.
Совершеннѣйшую правду, ваше сiятельство!.. Я уже докладывалъ объ этомъ и Алексѣю Николаичу.
Графъ.
Алексѣю Николаичу вы можете докладывать, сколько вамъ угодно, но меня вамъ не убѣдить въ томъ; я старый воробей на службѣ – и цѣль всѣхъ вновь вступающихъ чернить дѣятельность своихъ предшественниковъ очень хорошо понимаю: если дѣло пойдетъ хорошо у нихъ, это возвыситъ ихъ собственный трудъ; а если оно пойдетъ дурно, то этимъ можетъ быть отчасти извиненъ допущенный ими безпорядокъ – прiемъ весьма старый и весьма извѣстный въ служебномъ мiрѣ!
Князь Янтарный (потупляя глаза).
Мнѣ очень грустно, ваше сiятельство, что мои слова вы изволили такимъ образомъ понять, и чтó мнѣ нѣкоторымъ образомъ показываетъ, что я не имѣю счастья пользоваться вашимъ добрымъ мнѣнiемъ объ себѣ; но смѣю васъ завѣрить, что я настоящей моей должности не искалъ и мнѣ ее Алексѣй Николаичъ самъ предложилъ.
Графъ.
Алексѣй Николаичъ вѣроятно имѣлъ для этого какiя нибудь свои основанiя; но я съ своей стороны буду требовать отъ васъ настоящей службы и дѣятельности не манкирующей и въ этомъ случаѣ не стѣснюсь никакими свѣтскими соображенiями.
Князь Янтарный.
Я, ваше сiятельство, никогда ни на какiя свѣтскiя соображенiя и не расчитывалъ; а привыкъ заявлять себя своей дѣятельностью, которую Алексѣй Николаичъ отчасти уже видѣлъ и, какъ говорилъ мнѣ остался ею очень доволенъ.
Графъ (выходя изъ себя).
Опять Алексѣй Николаичъ! Скажите на милость: пока я сижу еще здѣсь, на этомъ стулѣ, кто вашъ начальникъ – я или Алексѣй Николаичъ?
Князь Янтарный.
Конечно вы, ваше сiятельство!
Графъ.
Однако и вы, и какой-то этотъ Варенуха, и господинъ Мямлинъ безпрестанно напоминаете мнѣ то объ Алексѣѣ Николаичѣ, то объ князѣ Михайлѣ Семенычѣ, недостаетъ только назвать еще мнѣ madame Бобрину, и я на это одинъ разъ навсегда говорю, что я стою уже одной ногой въ могилѣ, а потому ни въ какихъ покровителяхъ не нуждаюсь и никакихъ враговъ и соперниковъ не боюсь!
Князь Янтарный.
Я, ваше сiятельство, всегда васъ и разумѣлъ такимъ и всегда зналъ ваше высокое безпристрастiе.
Графъ.
Да-съ, прошу васъ и на будущее время разумѣть меня такимъ, и если желаете служить со мной, то вопервыхъ: не играйте вашими брелоками!.. Я люблю дисциплину и нахожу это неприличнымъ при разговорѣ съ начальникомъ…
(Князь Янтарный мгновенно же перестаетъ играть брелоками).
Графъ (продолжаетъ).
А во вторыхъ, не надѣйтесь ни на сына, ни на князи человѣческiе, и вообще я желаю вамъ гораздо большаго усердiя въ трудахъ вашихъ, чѣмъ я встрѣтилъ это сегодня! (круто поворачивается къ Мямлину). У васъ хоть готово ли что-нибудь?
Мямлинъ.
Имѣю-съ докладъ!
Князь Янтарный (съ надувшимся и оскорбленнымъ лицомъ, отходитъ и становится на прежнее мѣсто; Мямлинъ подходитъ къ графу и развертываетъ передъ нимъ огромное дѣло).
Мямлинъ (запинаясь на каждомъ почти словѣ и дѣлая изъ лица гримасы).
Это-съ дѣло крестьянъ Коловоротинской волости съ казною!.. У нихъ во владѣнiи были по лѣвую сторону Оки поемные луга!.. Это геологическiй ужъ законъ, что горная сторона рѣки всегда направо по теченiю, а налѣво низовая сторона-съ, – это законъ геологическiй…
Графъ (молча, но мрачно его слушаетъ).
Мямлинъ (все болѣе и болѣе конфузясь).
А на нагорной этой сторонѣ, изволите видѣть, земли и владѣнiя вѣдомства государственныхъ имуществъ… Оно взяло и примежевало къ себѣ луга… Крестьяне говорятъ, что у нихъ десятилѣтняя давность владѣнiя, а имъ на это возражаютъ, что для казны нѣтъ десятилѣтней давности.
Графъ (съ удивленiемъ взглядывая на Мямлина).
Какъ нѣтъ для казны десятилѣтней давности?
Мямлинъ (утвердительно).
Нѣтъ-съ!
Графъ.
Перестаньте, что вы говорите! Десятилѣтняя давность для всего въ мipѣ существуетъ!
Мямлинъ (снова утвердительно).
Нѣтъ, ваше сiятельство, прямая статья есть.
Графъ.
Нѣтъ такой статьи-съ!
Мямлинъ.
Есть, ваше сiятельство!
Графъ (показывая на шкафъ съ книгами).
Вотъ сводъ законовъ, – отыщите!
(Мямлинъ подходитъ къ этому шкафу, вынимаетъ изъ него сразу нѣсколько томовъ и начинаетъ дрожащими руками перелистывать ихъ, потѣетъ при этомъ, краснѣетъ, дѣлаетъ изъ лица маленькiя гримасы и ничего не находитъ. Графъ между тѣмъ просматриваетъ докладываемое ему дѣло и при этомъ только слегка покачиваетъ головой и грустно усмѣхается).