– Она убежала без кошелька и не взяла ни одной вещи. Поведение ее было отличным от тех шаблонов, которыми привыкли мерить поступки женщин подобного сорта. Нужно отдать должное, – и ты в этом со мной можешь согласиться, – что Лили не обычная потаскушка.
– Потаскушки редко бывают обычными, – пробормотала Света и улыбнулась.
Немного помолчав, я продолжал:
– Пока я был без сознания, она, вероятно, собрала свои вещи и ушла в шторм. Можно предположить, что она храбрая девушка. Ведь ветер завывал неистово и дождь лил как из ведра.
Света внимательно смотрела на меня и сказала то, что могла сказать именно она:
– И у проституток есть своя гордость, Сергей. Ты отвратительно вел себя с ней. Она правильно сделала, что ударила тебя. Нельзя быть таким самодовольным. А тебе известно, кто был тот мужчина?
– Понятия не имею. Он похож на толстого девственника. Такие, как он, не пользуются успехом у женщин и поэтому вынуждены покупать их.
– Не у всех же такое громкое имя, великолепная внешность и обаяние, как у тебя, – сказала Светлана, и в глазах у нее промелькнула досада. – Возможно, и одна девушка не захотела утешить этого беднягу. А твоя дикарка решила быть доброй и сжалилась над ним.
– Не думаю, чтобы она была доброй, – пробормотал я, – нет, она не добрая.
– А может быть, ты сам не был добрым в тот вечер?
– Ты имеешь в виду мужчину? Он смертельно надоел мне. Я хотел избавиться от него, а он напился и полез в драку.
Я скрыл от Светы, что дал ему денег. Этот поступок был бы ей непонятен.
– Надеюсь, ты избавился от него не для того, чтобы поговорить со своей гостьей о сердечных делах?
Внезапно я почувствовал раздражение: моя проницательная собеседница слишком быстро добралась до истины.
– Послушай, Света! – резко сказал я. – Я не люблю женщин такого типа. Тебе не кажется, что ты просто смешна со своими подозрениями?
– Извини, – сказала хозяйка дома и подошла к окну. – Пётр Игнатов обещал зайти ко мне. Может быть, ты поужинаешь с нами?
Услышав о Петре, я пожалел, что пооткровенничал с ней и рассказал ей о Лили.
– Нет, сегодня я занят. Он заедет за тобой?
Я не был занят, но у меня появилась одна идея, и я решил развязать себе руки.
– Да, но ты же знаешь Петра… Он, как всегда, запаздывает.
Я хорошо знал Игнатова. Он был единственным из друзей Светланы, в присутствии которого у меня возникало чувство неполноценности. Вместе с тем, это был великолепный парень. У нас с ним были очень хорошие отношения, но я завидовал ему: он был разносторонне талантливым человеком. Все, что он предпринимал до настоящего времени, было удивительно удачным. Можно было подумать, что он обладатель волшебной палочки: во всем ему сопутствовал успех. На работе Петра считали человеком номер один. Я с завистью думал о том, как много он достиг за один год.
– Ты действительно не сможешь поехать? – погрустнев, спросила Света. – Тебе надо почаще встречаться с ним. Он может быть тебе полезен.
В последнее время она постоянно предлагала мне поддерживать дружбу с различными людьми, которые могли бы быть мне полезными. Ее опека и тревога, что я нуждаюсь в помощи, раздражали меня.
– Он может оказаться мне полезным? – удивился я, пытаясь улыбнуться. – Интересно, что же он может сделать для меня? Послушай, мои дела идут прекрасно… Я не нуждаюсь в чьей-либо помощи.
– Извини меня еще раз и не сердись, – попросила Света, отвернувшись к окну. – Кажется, я сегодня говорю невпопад.
– Дело не в тебе, – сказал я, подходя к ней. – У меня чертовски болит голова, и я очень раздражен сегодня.
Она обернулась.
– А чем ты занят, Сергей?
– Чем занят? Я приглашен на обед. Моими… издателями…
– Я не об этом. Над чем ты работаешь? Уже два месяца ты живешь в доме у озера. Что происходит?
Именно об этом я не хотел говорить с ней.
– Пишу роман, – беспечно сказал я. – Разрабатываю сюжет. На следующей неделе я возьмусь за работу. Не тревожься. – Я попытался улыбнуться.
Обмануть её было очень трудно: она чувствовала фальшь. Чтобы не попасть впросак, мне следовало быть осторожным.
– Я рада, что пишешь.
- Сейчас у меня есть хорошая фабула для романа, значит, надо ковать железо, пока оно горячо.
Я подумал, что Света начнёт расспрашивать о содержании книги, и мне стало не по себе. Если бы это произошло, я попал бы в глупейшее положение. Но в эту минуту вошел Пётр, и я почувствовал облегчение оттого, что опасный для меня разговор был прерван.