Я прижал её к себе. Она рванулась в сторону, потом медленно отняла руки от груди и обняла меня.
Медленно начал раздевать её, целуя оголенные участки кожи. Она тоже мне отставала. Затем опустилась на колени и принялась энергично двигать ртом по восставшему члену. Я едва стоял на ногах от охватившего меня возбуждения. Наклонившись, поднял её и отнес на кровать, раздвинул ноги одним движением рук и посмотрел на неё, с полным восхищения взглядом. Лили провела рукой по своему уже влажному лону, сунула палец в дырочку и облизала. Этого было достаточно, чтобы я притянул её ближе к себе и насадил на вздыбленный ствол. Резко и глубоко вгоняя его до упора. Наши стоны смешались, извещая, что разрядка близка. Она закрыла глаза и инстинктивно вцепилась мне в плечи. Я кончил вслед за ней, оглашая комнату хриплым стоном.
*****
Я проснулся от жары и духоты. Серый рассвет проник в спальню через два окна, расположенные на противоположной стороне от кровати, и окутал маленькую комнату мягким, таинственным светом.
Какое-то мгновение я не мог припомнить, где я, потом увидел стеклянные фигурки животных на комоде и, повернув голову, посмотрел на лежащую рядом Лили. Она спала, согнув ноги в коленях и закинув руки за голову. Лицо спящей казалось совсем юным. Приподнявшись на локте, я разглядывал ее, удивляясь тому, что, погруженная в сон, она казалась похожей на ребенка. Смягчилась резкая, упрямая линия подбородка. Сонная, Лили казалась еще более хрупкой. Но я знал, что стоит ей только открыть глаза, как обманчивое впечатление пройдет. Ключом к характеру этой девушки было выражение ее глаз, выдающих беспокойную, мятежную душу и тайные пороки. Даже во сне эта душа не знала покоя и отдыха, терзая плоть, что угадывалось по вздрагиванию тела, движению губ, по слетающим с них стонам, по беспокойным пальцам рук, которые то сжимались, то разжимались. Это был сон человека, истерзанные нервы которого были натянуты до предела. Закинутую над головой руку я осторожно опустил вниз. Лили не проснулась, тяжело вздохнув, потянулась ко мне, охватила меня руками и крепко прижала к себе.
– Милый, – пробормотала она, – не уходи от меня!
Произнесены были слова в сонном забытьи и обращены были не ко мне. Я знал это. Возможно, она думала, что рядом лежит ее муж или любовник, а мне так хотелось, чтобы она сказала это мне. Лили лежала в моих объятиях, голова покоилась на моем плече, но даже спящая эта девушка мне не принадлежала. Внезапно тело ее резко дернулось. Она проснулась. Вырвавшись из моих рук, Лили упала на свою подушку.
– Привет! – сказала она. – Сколько времени?
Я посмотрел на свои часы. Было пять тридцать пять утра.
– Господи! – воскликнула она. – Почему тебе не спится?
Я снова почувствовал, как жарко и душно в кровати.
– Сколько здесь одеял? – спросил я и сосчитал. Их было пять, да еще сверху лежало одно ватное стеганое. Вероятно, я вчера вечером был настолько пьян, что не заметил этого. – Зачем тут столько одеял?
Лили ответила, подавляя зевоту:
– Так нужно. Иначе я мерзну.
– Сейчас проверю, – сказал я и начал одно за другим стаскивать одеяла.
Она не на шутку встревожилась и умоляюще попросила:
– Не надо, Сергей… перестань!
– Не волнуйся, – успокоил я, – сейчас ты получишь их обратно.
Я оставил два одеяла, а остальные сложил тут же на кровати.
– Ну как?
Она свернулась в комочек и вздохнула.
– У меня ужасно болит голова. Я напилась вчера?
– Было отчего напиться.
– Да. – Она блаженно потянулась. – Я так устала.
Лили посмотрела на меня. Словно угадав мои мысли, спросила:
– Хочешь кофе?
– Великолепная мысль! – вырвалось у меня от радости, что удастся утолить жажду.
– Поставь турку на огонь. – Сказав это, она плотнее закуталась в одеяло, не скрывая желания вновь завалиться спать.
Мне ужасно хотелось выпить чашечку любимого напитка, поэтому я встал и поплелся в другую комнату, единственной мебелью которой служило только кресло. Рядом с комнатой была маленькая кухня. Я насыпал в турку кофе и сахар и поставил на огонь.