– Ванна наполняется водой, – известила она громко. – Что мне одеть?
– По-моему, платье. Хотя мне очень понравился твой вчерашний костюм.
– Костюмы идут мне гораздо больше, чем платья. Они лучше подходят к моей фигуре, – сказала довольным тоном и то ли непроизвольно, то ли намеренно провела руками по груди и бедрам.
Остаток дня пролетел очень быстро. Казалось, Лили полностью доверяет мне. Она рассказывала мне о своих взаимоотношениях с мужчинами и очень много говорила о муже. Настроение у нас было превосходное и ничто, хотелось верить, не могло омрачить его. Но у меня было такое чувство, что ее доверие – это единственное, чего я смог добиться. Между нами находилась какая-то невидимая стена, на которую я время от времени натыкался. Девушка ни словом не обмолвилась о том, сколько она зарабатывает. Когда я спросил ее, имеет ли она счет в банке, она ответила:
– Каждый понедельник я кладу на карту половину своего заработка, и никогда не снимаю их.
Лили дала ответ на мой вопрос так бойко, что он прозвучал как заученная фраза, и я не поверил сказанному. Я знал, что подобные девушки беспечны, не умеют вести хозяйство дома и обычно расточительны не в меру. Я мог бы побиться об заклад, что она тратит все до последней копейки, хотя, конечно, воздержался от упреков во лжи.
Я пытался убедить её, что надо обязательно откладывать деньги.
– Они наверняка понадобятся тебе, когда ты станешь старой. Тогда ты будешь довольна, что у тебя есть сбережения.
Ее собственные денежные дела, казалось, ничуть не занимали её. Возможно, она даже не слушала меня.
– Меня это не беспокоит, я откладываю деньги… к тому же, какое тебе дело до этого?
Другие же ее слова очень обрадовали меня. Это было после того, как мы вернулись к ней. Мы оба изрядно выпили. Моя спутница призналась мне:
– Моя домработница сказала, что ты надоешь мне. Она говорила, что я, наверное, сошла с ума, что согласилась провести с тобой субботу и воскресенье. И, конечно, будет очень удивлена, когда узнает, что я не вышвырнула тебя.
Я с благодарностью сжал её руку и спросил:
– Ты действительно выгнала бы меня вон?
– Да, если бы ты надоел мне.
– Значит, тебе понравилось, как мы провели время?
– Очень.
Это было уже кое-что!
Мы лежали в темноте и долго разговаривали. Мне казалось, что так свободно Лили уже давно ни с кем не беседовала. Это было похоже на прорвавшуюся плотину: слова набегали одни на другие и лились непрерывным потоком. Я не помню всего, что услышал, но больше всего она говорила о муже.
Их жизнь, казалось, состояла из бесконечных ссор и пылких примирений. В его любви не было нежности, муж грубо обращался с ней, но её странная, противоречивая натура требовала именно такого отношения. Муж бил ее, но она прощала ему побои и требовала только одного – верности. Лили не сомневалась, что муж ей не изменял.
Один рассказанный эпизод характеризовал ее мужа как человека бессердечного и жесткого. Случилось так, что, возвращаясь из гостей, Лили подвернула ногу, идти самостоятельно не могла. Но муж не помог ей ничем, а заторопился домой один, бросив её в беспомощном состоянии на улице. Девушка с трудом дошла домой. Муж, не дождавшись её возвращения, спокойно спал. А утром еще заставил подать ему в постель кофе, несмотря на то, что она не могла наступать на распухшую ногу. И говоря о таком хамском отношении к ней, Лили восхищалась им. Я же был поражен. Такое обхождение было настолько не похоже на мои взаимоотношения с женщинами, что просто не укладывалось у меня в голове.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что не любишь, когда к тебе проявляют внимание?
– Я ненавижу слабохарактерность, Сергей. Даниил – человек с сильным характером. Он знает, чего хочет, и ничто не в состоянии остановить его или заставить свернуть с пути.
– Ну, если тебе нравится такое отношение… – Я замолчал.
Рассказывая о мужчинах, которые навещали ее, Лили не упоминала имен. Я восхищался ее осторожностью. Это означало, что и мое имя останется в тайне. Мы говорили до тех пор, пока сквозь занавески в комнату не проник слабый рассвет. Тогда, обессиленный, я уснул. Она свернулась в клубочек рядом, прислонив ко мне голову. Засыпая, я слышал, что она еще продолжала что-то рассказывать мне. Последние ее слова, которые я расслышал перед тем, как погрузиться в сон, были о том, что скоро муж должен вернуться домой. Я так хотел спать, что не прореагировал на это сообщение.
15
Я приехал к себе в полдень. Едва вошел в лифт, женщина-лифтер, улыбнувшись мне заученной улыбкой, сказала:
– Добрый день.
– Добрый день, – ответил я и почувствовал, как при подъеме лифта у меня екнуло сердце.