– Хорошо, пусть он идет ко всем чертям. Но ведь тебе от этого не станет легче, ведь не станет же?
– У меня все в порядке. Неужели ты не можешь отказаться от опеки надо мной? Послушай, Света, когда мне потребуется твоя помощь, я дам тебе знать. Слишком многие интересуются мной. Это выводит меня из себя. – И, чтобы не разобидеть мою гостью вконец, я добавил: – Конечно, я очень благодарен тебе, но пойми, это касается только меня. Мои дела идут прекрасно.
Она снова внимательно посмотрела на меня.
– Да? – удивилась Света. – За два года ты не написал ни одной строчки. Ты живешь своими прошлыми заслугами, Серёжа. Здесь это не пройдет. Тут об авторах и режиссерах судят только по тому, насколько удачны их новая книга или фильм.
– Мой следующий фильм будет просто великолепен, – попытался отшутиться я. – Не нервничай. Ведь мне же сделал предложение Радимир. Это должно убедить тебя, что я все еще в цене.
– Перестань паясничать, – сказала гостья, и лицо ее порозовело от волнения. – Дело не в том, можешь ли ты писать или нет. Вопрос стоит иначе: когда ты возьмешься за работу?
– Пусть эта сторона моей жизни тебя не беспокоит, – сказал я. – Почему ты не поехала на киностудию? Я думал, что ты занята со Снегиревым.
– Да, работы у меня много. Но я должна была повидаться с тобой. О нас все сплетничают. – Света встала и подошла к окну. – Все думают, что мы помолвлены. А мне как поступать? Доказывать обратное?
Именно на этот вопрос у меня не было ни малейшего желания отвечать.
– Что ты хочешь этим сказать… как это – сплетничают?
– Все говорят о субботе и воскресенье. – Света повернулась и посмотрела на меня. – Как ты мог? Как ты мог пойти на такое? Ты сошел с ума!
Ну, начинается!.. – подумал я.
– Что ты имеешь в виду?
– Зачем ты лжешь? Я знаю, с кем ты провел выходные. Я думала, что ты давно пришел в себя. Почему ты ведешь себя как мальчишка?
Я уставился на нее.
– Что ты хочешь сказать? Я должен прийти в себя.
Света отошла от окна и снова села на прежнее место на диване.
– Каким ты иногда бываешь глупым и упрямым, – устало сказала женщина. В голосе у нее не было ни злобы, ни презрения, а только горечь и сожаление, за которыми, я понимал, скрывалось и страдание. – Ты хочешь, чтобы тебя считали неотразимым, да? Ты желаешь очаровать всех женщин подряд, испытываешь необходимость, чтобы они падали при виде тебя? Почему ты выбрал такую женщину? К чему все это приведет?
Я нетерпеливо схватил сигарету. Закуривая, выигрывал время, чтобы привести себя в равновесие от охватившей меня злости.
– Как неприятно слышать от тебя подобные вещи, – начал я, все еще с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться и не наговорить ей грубостей, и закончил: – У меня нет настроения продолжать этот разговор. Тебе, наверное, лучше вернуться на киностудию, пока мы не наговорили друг другу таких слов, о которых потом пожалеем.
Несколько минут Света сидела неподвижно, крепко сжав лежащие на коленях руки. Вся она была нервно напряжена: беседа и ей чего-то стоила. Затем она глубоко вздохнула, расслабилась, словно сбросила с себя оцепенение.
– Очень жаль, но я думаю иначе. Неужели ты не можешь прекратить все это? Забыть свое приключение с той женщиной? Ведь еще не поздно.
Я уже был сыт по горло разговором, выматывающим мне нервы, и сердит, и мне с трудом удавалось скрывать такое состояние от своей собеседницы.
– Ты нервничаешь без всякой на то причины, – сказал я. – Ради бога, будь разумной.
– Разве ты не провел с той особой субботу и воскресенье? – резко спросила гостья. – Ты уже очаровал ее?
Я вскочил на ноги.
– Послушай, хватит! Лучше уходи. Еще минута – и мы поссоримся.
– Радимир Ольшанский сделал мне предложение, – произнесла тихо Света.
Её слова, минуя сознание, попали мне прямо в сердце. Много лет назад меня лягнула лошадь. По моей собственной вине. Меня предупреждали о ее норове, но я думал, что смогу обуздать ее. Когда она внезапно ударила меня, я упал в липкую грязь. Скорчившись от боли, я смотрел на животное, не в силах поверить, что это оно – причина моей ужасной муки. Такую же душераздирающую боль я почувствовал и теперь от убийственной новости.
– Ольшанский? – переспросил я, чтоб только нарушить тягостное молчание.
– Я не должна была сообщать тебе этого, – сказала Света, – потому что такое известие похоже на шантаж, не так ли? Именно сейчас мне не следовало даже упоминать о подобном событии.
– Я не знал, что Радимир… – начал было я, но замолчал, думая про себя: «А почему бы и нет? Света умна, очаровательна. Талантлива. Она могла бы быть прекрасной женой Ольшанскому». – И как же ты намерена поступить? – спросил я после долгой паузы.