– Прощай, – сказала она. – Считай каждую копейку. Скоро тебе это занятие здорово пригодится.
Марина хлопнула дверью, прежде чем я нашелся что-либо ответить на оскорбление этой мегеры. Я стал бегать взад и вперед по комнате. Мои кредиторы? Но у меня, кажется, нет счетов на крупные суммы. Что она имела в виду?
Я подошел к столу и, открыв один из ящиков, вытащил счета. Я привык класть счета в этот ящик и хотел погасить их в конце месяца. Но мне всегда недоставало времени, чтобы просмотреть их. Я сел за стол, чтобы разобраться с цифрами.
Через полчаса я узнал, что должен различным магазинам ресторанам 13 тысяч долларов. Я был расстерян.
Я взял валютный банковский счёт и проверил: на моем текущем счету значилось 15 тысяч долларов. Если то, что сказала Марина о моих кредиторах, правда, и если они действительно встревожились, то скоро я окажусь без гроша в кармане. Впервые, с тех пор как я приехал в Питер, я усомнился в прочности своего финансового положения. До сих пор моя пьеса приносила мне стабильный доход, книги всё ещё пользовались спросом, и я был уверен в своем будущем.
Но поступления гонорара за пьесу и отчисления от продажи книг резко снизились и не могут длиться бесконечно. Чтобы поправить денежные дела, я должен работать над полученным заказом, к выполнению которого я еще не приступал. Мой сценарий должен удовлетворить Ольшанского. Иного выхода нет. И необходимо уменьшить расходы. Я слишком много трачу. Придется отказаться от горного коттеджа. Но до конца месяца я все еще должен оплачивать его. Моя квартира тоже обходится в кругленькую сумму. И все ж теперешние мои апартаменты я вынужден буду сменить в самую последнюю очередь, только в случае крайней необходимости: стоит только снять более дешевую квартиру, как весь город начнет сплетничать. А если пойдет слух о том, что у тебя туго с деньгами, считай, что с тобой покончено. В Питере о людях судят не по их талантам, манерам или умению вести себя в обществе, а только по суммам доходов.
Весь следующий и два других дня я потерял на то, чтобы написать черновик сценария. Я работал как проклятый, но в конце третьих суток обнаружил, что не написал ничего ценного. Главной причиной моей неудачи было то, что впервые в жизни я знал, что должен написать хорошо. Охваченный паникой, я не мог трезво и ясно думать над тем, что пишу и, нервничая все больше и больше, печатал слова, не имеющие никакого смысла. В конце концов я отодвинул от себя ноутбук, налил в стакан коньяка и стал как неприкаянный кружить по комнате. Часы показывали 7.10. Без всяких раздумий я взял телефон и позвонил Лили. С моей души словно свалился груз, когда я услышал родной голос. Я понял, что последние два дня изнывал от желания позвонить ей. Она была мне необходима как воздух. Я был убежден: Лили скрасит одиночество и поможет обрести веру в себя.
– Привет, – сказал я. – Как себя чувствуешь?
– Хорошо, Сергей. А ты?
– Прекрасно. Послушай, давай пообедаем вместе. Можно сейчас заехать за тобой?
– Нет… нельзя.
Такого ответа я просто не ожидал. Мое настроение сразу испарилось.
– Не говори так. Мы же договорились в прошлый раз.
– Конкретно о каком-то дне недели разговора не было.
– Но я хочу видеть тебя сегодня, – настаивал я, слушая, как кровь больно стучит в висках.
– А я не могу сегодня. Я занята.
Неужели эта бессердечная девушка не может хотя бы сказать, что сожалеет, что мы не сможем увидеться? – подумал я, охваченный злобой на неё.
– Я должен это понимать так, что тебя уже пригласили обедать?
– Да… если тебе уж так надо все знать.
– Хорошо, хорошо. И все же я настаиваю на встрече. Ты не могла бы отказаться от сделанного тебе кем-то предложения ради меня?
– Нет.
Я уже готов был отключить телефон, но меня остановил страх остаться наедине с самим собой, со своими безрадостными мыслями. Я сделал последнюю попытку уговорить эту несносную девушку.
– А не сможем ли мы встретиться после этого обеда? – В ожидании ответа я думал о том, что совершу что-либо ужасное, если прозвучит и на этот раз: нет.
– Пожалуй, сможем, – неуверенно отозвалась она. – Ты действительно хочешь видеть меня?
Опять она мерит меня общим аршином со своими клиентами. Неужели она воображает, что я стал бы унижаться перед ней, если бы у меня не было потребности во встрече.
– Да, очень! – ответил я. – Когда тебе удобнее?