Когда я вернулся в гостиную, Светлаков готовил себе очередную порцию коняка.. Он, шатаясь, подошел к креслу, сел и уставился на меня тяжелым взглядом. Словно для того, чтобы лучше разглядеть, протер глаза, не спуская их с меня. А начатый им разговор выдал те мысли, что не давали мужчине покоя в мое отсутствие.
– Выбросьте все мыслишки на этот счет, – сказал он, ударяя кулаком по ручке кресла, – держитесь от нее подальше. Ясно?
Я в упор посмотрел на порядком надоевшего мне гостя.
– Как вы смеете так со мной разговаривать? – спросил я, взбешенный его наглостью.
– Оставьте ее в покое, – пробормотал он. – Сегодня она моя. Я знаю, что вы затеяли, но хочу сказать вам пару слов. – Он наклонился вперед и наставил толстый палец в мою сторону. Его рот кривился. – Я купил ее. Она стоила мне полсотни! Вы слышите? Я купил ее! Она моя! Прочь руки.
Я не поверил ему.
– Вы не могли купить ее. Кто угодно, но только не такая рухлядь, как вы.
Он расплескал коньяк на ковер.
– Что вы сказали? – слезящиеся злые глаза уперлись мне в переносицу.
– Я сказал, что вы не могли купить эту девушку, потому что вы – рухлядь!
– Вы еще пожалеете, что оскорбили меня, – заявил мужчина, не скрывая кипевшей в нем злости. – Как только я увидел вас, сразу понял, что вы заварите кашу. Вы хотите отнять ее у меня.
Я усмехнулся:
– А почему бы и нет? Чем вы можете мне помешать, хотел бы я знать?
– Но я же купил ее, черт вас побери! – воскликнул он, колотя кулаком по ручке кресла. – Вы что, не понимаете, что это значит? Сегодня она моя! Неужели вы не можете вести себя порядочно?!
Я все еще не верил его пьяному бреду.
– Позовите ее сюда, – смеясь ему в лицо, сказал я. – В конце концов пятьдесят тысяч не такая уж большая сумма. Я готов предложить больше.
Он пытался встать с кресла. Он был пьян, но у него были мощные плечи. Если он набросится на меня и застанет врасплох, сможет неплохо отделать. Я отскочил назад.
– Не волнуйтесь, – сказал, продолжая отступать. Он надвигался на меня. – Можно решить этот вопрос без драки. Позовите ее.
– Она получила от меня деньги, – прохрипел он яростным голосом. – Два месяца я ждал этого дня. Я просил её уехать со мной, и она соглашалась. Но когда я приезжал за ней, её домработница заявляла, что хозяйки нет дома. Четыре раза сыграли со мной такую шутку, и каждый раз я знал, что она дома, что она смотрит на меня из окна и смеется надо мной. Но я хотел ее, я, лох, понимаете? Я набавлял цену всякий раз, как приходил. И наконец, она поехала со мной, когда я сказал, что дам ей пятьдесят тысяч. Все было хорошо, пока не появились вы. Теперь ни вы, ни кто-либо другой не остановит меня.
Меня тошнило от этого типа. Я не вполне еще поверил ему, но определенно знал, что не потерплю его больше в своем доме. Он должен уйти. Я вытащил бумажник и бросил к его ногам одиннадцать билетов по пять тысяч.
– Убирайся! – сказал я. – Вот твои деньги с процентами. Убирайся из моего дома.
Он уставился на деньги. Кровь отлила от его лица. Из горла у него вырывались какие-то странные, квакающие звуки. Потом он поднял голову, и я понял, что придется применить силу. Я не хотел драться, но если он предпочитает пустить в ход кулаки, пусть пеняет на себя. Геннадий бросился на меня, вытянув свои длинные руки, словно собирался самым решительным образом разделаться со мной, и схватил меня за лацканы пиджака. Я не отстранился, я даже шагнул навстречу и, опередив его, с размаху ударил своего гостя кулаком по лицу. Большое кольцо-печатка, которое я носил на мизинце, врезалось ему в щеку, оставив глубокую кровоточащую царапину. И тут же второй рукой я нанес ему сильнейший удар по голове. Тот качнулся, хватая воздух ртом. Мой следующий удар пришелся мужчине в переносицу, от него он упал на четвереньки. Тогда я подошел к нему и, тщательно прицелясь, стукнул его ногой в подбородок. От удара голова Гены запрокинулась, и он растянулся на ковре. С ним было покончено, причем он даже пальцем не прикоснулся ко мне. Девушка стояла в дверях и наблюдала за дракой. Ее глаза были широко открыты от удивления. Я улыбнулся ей.
– Все в порядке, – сказал я и подул на кулаки. – Ложитесь в кровать. Он сейчас уйдет.
– Вы не имели права бить его.
- Правильно. – Мне понравилось, что глаза ее горели гневом. – Я не должен был делать этого. Я, наверное, сошел с ума. А теперь я хочу, чтобы вы ушли.