Когда по спине бисер соленого пота,
Когда, кроме стонов, не выдрать из горла хоть что-то.
Именно тогда приходит ощущение полного восторга, Незабываемого, яркого, потрясающего, чего-то нового.
Столкновение двух сердец, нервно бьющих в грудную клетку, И парочка синяков, оставленных на гладкой коже метками, Будут напоминать о произошедшем еще долгое время.
Нас осязание выручает и выдает, когда подводит зрение.
Плавить тело воском под горячими пальцами, Отвечать покусыванием губ и тихими стонами, когда нравится, Оставить в покое только под утро на сбившейся простыни
И снова потом приходить за податливостью и покорностью.
«Пальцы купать»
Пальцы купать
В бархате твоей кожи,
Ядовито-сладкий запах вдыхать,
Ни на какой другой непохожий.
Целовать от плеча вниз,
Каждый миллиметр изучая,
И не видеть, кроме твоего, ничьих лиц,
В тёмном шёлке волос утопая.
Любоваться твоим телом,
Красиво изогнутым на простыни,
Стараться быть с тобой смелой,
Делиться ощущениями новыми.
Не выпускать из объятий
До первых капель рассвета,
Чтоб снова хотелось обратно,
Когда я не рядом, а где-то.
«Подлая штука — время »
На кончиках пальцев до сих пор мягкость горячей кожи
И запах волос тонкий, приятный, на чей-то другой непохожий.
И в голове всё ещё твой шёпот дразняще -гладкий, И привкус тёплых губ, искусанных мною, сладкий.
Подлая штука — время... кнутом по венам, Судорожно воздух сжимать, ища твою тень на стенах, И ощущать только горечь холодной постели, И вот так, уходя, чувствовать себя сукой-стервой.
И ведь всё понимать, что сейчас не могу иначе, Только надеяться и нервно-голодно ждать, что же будет дальше.
Лишь бы не неизвестность под дых ударом —
Я сволоту эту ненавижу, не понимаю.
Лучше прямое «нет» холодком по коже,
Чем недотянутое «да», оставаясь обычным прохожим.
Лучше выстрел один наводкой в сердце,
Чем поганый в живот, чтоб проклинать перед смертью.
Проще один раз порваться телом на части, А не долго-мучительно угасать, считая это за счастье.
Мои плечи ещё хранят тепло поцелуев,
Хаотически расположенных, разбросанных вслепую, На ощупь, вызывая дрожь и боль совсем не немую, Когда хирург, как мясник, кромсает наживую.
Когда хочется до восторженных скользких всхлипов, И чтобы после — просто вдвоём и тихо.
Когда каждое действие от желания, без оглядки, И лишь потому хочется всё повернуть обратно, Чтобы ещё и ещё, раз за разом,
Чувствовать твоё тепло где-то совсем рядом.
Подлая штука — время... клюёт вороной,
Так хочется рядом с тобой оказаться снова.
«Липкими медовыми поцелуями »
Липкими медовыми поцелуями
Вниз вдоль шеи к узким плечам.
Извини, но я очень ревную
К одиноким тоскливым ночам.
Каждый выдох чуть резкий, прерывистый
Слышен в этой немой тишине,
И движения слишком порывисты
В обжигающей кровь темноте.
Оставляя дорожки влажные
От горячего языка,
Вырывая стоны протяжные,
Заставляя биться в руках,
Забывать о придуманных истинах,
О навязанной норме вещей,
О морали, давно разложившейся
В зачерствевших душах людей.
Мягкими влажными ладонями
Вверх по бедрам, сжимая сильней, —
Мы сегодня друг другом запойные
За ту очередь голых ночей:
В одиночестве, на холодной простыни,
С сигаретой возле окна,
Со снотворным, давно просроченным,
Со стаканом, допитым до дна.
Одинаковы горькой серостью,
А сейчас сорвались с поводка,
Переполненные страстью-нежностью
До последнего в спешке рывка.
Поцелуями липкими медовыми,
Полушёпотом влажных губ
Я тебе что-то сладко-бредовое
Говорю, выплетаясь из рук.
«Я тебя украду »
Я тебя украду у холодных тоскливых ночей, У прохладной, не скомканной пальцами шёлковой простыни, У давно опостылевших, одинаково призрачных дней, Я тебя украду, чтобы радовать чувствами новыми.
Я сворую тепло твоих мягких податливых губ, Упоительный взгляд не накрашенных ласковых глаз.
Я тебя украду, потому что другие соврут, Сокрывая исходное пышностью пламенных фраз.
Непристойно сворую каждый твой тела изгиб, Каждый контур и линию слегка хамоватыми руками, Чтобы разум в бессилье кричал: «Я пропал! Я погиб!»
Я тебя украду нежными, в самое ухо, словами.
Я тебя украду покрасневшими от поцелуев губами, Тонким запахом влажной, покрытой мурашками кожи.
Я тебя украду серо-голубыми с каёмкой глазами, Мягкими прикосновениями точными, но осторожными.
Я тебя украду, чтоб уже никому не отдать!
Чтобы выдох и вдох на двоих один непременно.
Я тебя украду, чтоб, как маленькую, баловать, Приучая к тому, что я рядом с тобой, постепенно.