Тем временем вокруг особняка происходило что-то странное. Фрагментарная стрельба не только не исчезала, но приблизилась к дому. Жутковатые сюрпризы с неуловимой скоростью следовали один за другим: громыхнул взрыв в доме. Потом раздались крики, стоны, отрывистая стрельба, затишье и снова подозрительные звуки, в которых скоро распознавались шаги рыскавших по дому людей. «Вот оно, мувиз экшн, только в натуре, а не на экране», - подумал Сергей с ужасом.
- Что за паскудство? – произнёс он. – Кабанов, видать, оболванил нас. Где эти наши охранники чёртовы? Перебили их, что ли? И на хрен нам это всё нужно?
Он посмотрел на Ирину с какой-то жутковатой ухмылкой. Она вся тряслась, судорожно вцепившись в пистолет.
- Ирка, ты только не пищи, что бы ни случилось, - успокаивал он её, крепко обнимая и целуя в щёку. – И прижмись к полу.
Сергею вспомнился эпизод из фильма «Леон», и, сравнивая себя с его героем, оказавшимся в такой же мёртвой ловушке, он решил последовать его примеру. Там персонаж Жана Рено использовал хитрый приём: неожиданно открывал пальбу сквозь отверстия изрешечённой противником двери. «Раз всё это похоже на кино, значит, и надо действовать как в кино», - мысленно подбадривал себя Сергей.
К их просторной подвальной комнате примыкал наклонный коридор с лестницей, и сейчас оттуда донёсся тихий говор и движение – лёгкое дуновение перед смертельным угаром. Сергей обдумывал действия убийц, по чьему совету они пришли в этот каменный мешок, в котором их преспокойно сейчас начнут перемалывать в кровавый фарш.
Если у бандитов есть ещё «муха», то перспектив уцелеть не было почти никаких – от первой же гранаты от Сергея и Ирины останутся одни обугленные головешки. Но может, охотники передумают стрелять из такого мощного гранатомета с близкого расстояния, чтобы самим не поджариться, а любой другой способ добраться до дичи каменного мешка давал шанс Сергею поменяться с ними ролями.
И всё же громыхнуло. Но как-то так, что Сергей ощущал себя живым после взрыва, только чуть оглушёнными. Видно, пальнули из подствольника. Раздумывать было некогда. В прыжке барса он оказался у двери. А точнее, у того, что от неё осталось, и короткими очередями поливал свинцом в зияющую обгоревшую дыру. Кто-то в сдавленных криках покатился по лестнице, эти крики сопровождал металлический стук, и Сергей понял: скатывается ручная граната, выпавшая из рук подстреленного боевика. Едва Сергей сиганул в своё укрытие, тотчас же рвануло, но уже привычно, с жутковатым комизмом над горемыкой, подорвавшимся на своей гранате.
Миг удачи оказался на стороне Сергея. Не чувствуя страха и ног под собой, взлетев по лестнице в зал, он вошёл в раж, его разъярённый глаз был единым целым с рукой, в которую влилась рукоятка плосконосого пистолет-пулемёта, но мишени, как назло, разбежались.
Уж лучше ужасы засады,
Чем бешенство досады,
Что справедливой мести,
Не жрати крови по чести.
Откуда у него взялся этот куплет? Что-то до этого он его не припоминал. В тысячи и миллионы раз, должно быть, убыстрилось молекулярное движение в его нейронах, чтобы из их самых микроскопических пор выпорхнуло это стихотворное наваждение. А ведь ему не вспомнить бы и строчки из всей школьной программы по литературе. Куплет подбадривал, он нашёптывал его себе под нос и шнырял по комнатам, чтобы выпустить в противника свинцовыми очередями переполнявшую свирепость. Его распирало от бравой лёгкости, от нечто похожего на ребяческий восторг при первом знакомстве с компьютерной игрой, от нечто геройски хладнокровного в фейерверке смерти от Чарльза Бронсона в боевике «Жажда смерти».
Но противник удрал. В развороченном от взрыва гранаты холле валялись два скорченных, как сардельки, трупа охранников, присыпанных штукатурной пылью. Счёт два один в пользу врага. Разъярённый Сергей выбежал на балкон первого этажа, надеясь подстрелить убегавшую дичь и сравнять счёт. Уже наступил прохладный сентябрьский рассвет, и он отчётливо заметил, как к дому цепью подкрадывались верзилы в спецназовской экипировке с «Калашниковыми» наперевес, которые открыли пальбу в появившуюся на балконе фигуру.