Направиться за Гилем в след, сулило неминуемую угрозу. Обязательство как следует в итоге помучаться. Воображение рисует абсолютно не мысленные картины. Каждый такой кусочек мозаики, трактует совершенно иной мотив, не похожий на предыдущий. Самый правдоподобный исход – всё заканчивается одним и тем же. За своё любопытство я в любом случае отгребаю по самое не могу. Я, правда, готов был уже плюнуть и пойти по своим делам, но… Всегда есть это доставучее «но». Внезапно пронеслась Лоя. Мигом промчалась. Она тотчас же скрылась в его направлении. Ничего хорошего. По крайней мере, для меня.
Первая половина пути пройдена вполне спокойной и умеренной походкой. Только в последние секунды своего скудного шпионажа, легонечко пробежался. Меня всего колотило и трясло, словно занимаюсь чем-то незаконным. Гиля ни где рядом нет, собственно, как и Лои, которая тоже куда-то испарилась. Посторонние ученики невозмутимо проходят мимо, по уши, занятые своими делами. Для них окружающая реальность стала нападком безвкусицы. Им по большому счёту без разницы, кто мелькает в глазах, если это ни друг или кто-то из старших учителей. Как только заносчивый поганец бесследно испарился, всем дружно по барабану на меня. Даже косвенные «шестёрки» поодиночке, не составляли и малейшей угрозы. Казалось, все только счастливы без него. Какой только чёрт меня дёрнул свернуть за ним…
На своё разочарование мы очень быстро друг друга нашли, а жаль. За следующим поворотом парочка уже шла вместе. Под ручку, обнявшись. Внутри неприятно кололо. Раз отважился, то грех поворачивать назад.
Один коридор плавно сменился другим, третьим и мы неожиданно вышли к проходу второго корпуса. Я, честно говоря, мало там появлялся. Ориентация в пространстве от этого немного страдала. Второе здание представляло собой своеобразные мастерские в виде небольшой по размерам двухэтажной постройки.
В отличии от обычных кружков по типу музыки, плавания, танцев и спорта, там находились именно рабочие специальности, где непосредственно что-нибудь ученики мастерили руками. В основном парни. Иной раз поставят за токарный станок. Если повезёт, дадут пострелять из пневматического ружья. Будешь вести себя как полный болван – заставят клепать примитивные дверные ручки, да мётлы для уборки собирать. Если совсем уж будешь тихо и безынициативно себя вести – посадят за стол, дадут бисер и муляжи яйца. Примерно с половину величины страусиного. Хош не хош, а заставят оплетать. Лучший из вариантов и вовсе не появляться, однако, если поймали – лучше уж чему-нибудь да научится. Самые талантливые как я слышал, выжигают и режут по древесине. Зачастую кривовато и типично, но от обязательств никто не отстранял. Судя по его траектории, Гиль ориентировался отлично. Он двигался куда-то вдаль.
Как и полагается, первое время, шёл от них метров на 100 позади, но дистанция с каждым шагом быстро сокращалась. Чем ближе, тем, честно говоря, неприятнее и страшнее. Повернуться и сбежать – этого я боялся больше всего. Дай только повод усомниться в собственной храбрости, как тут же под ногами загорит подошва. Место станет безлюдным. Я сам себе враг первой величины.
Хорошо, что за нами практически никого. Дальше ориентир исключительно зависел от шума шагов. Пустынный коридор с его унылыми, коричневыми занавесками на окнах, довольно быстро закончился, переходя в квадрат. В конце пути, на меня грозно смотрел как ни удивительно огромный, в полтора метра высоты гипсовый бюст какого-то важного деятеля. Никакой приписки или названия не было. Такое чувство, я должен был знать это человека в лицо и всю биографию наизусть. Строгий взгляд. Торс, одетый в парадный мундир. На голове кажется парик. Жаль от вида его смелости не прибавилось. Начиная с этого закоулка, шаг становился только тише, пока и вовсе не заглох. Уже здесь стоило повернуть назад.