— На катафалке пофорсить, — пробурчала себе под нос Мария Гавриловна.
Между ними разгорелось обычное препирательство, а я, тихонько отщипывая кусочки от гранд-безе, задумалась о сегодняшней встрече с Майей Михайловной. Она сказала, примет какие-то меры. Интересно, что имелось в виду?
Иногда, словно из проезжающего мимо автобуса, до меня долетали обрывки Машиной с Люсей перепалки.
— Ты такая злая, потому что у тебя личной жизни нет! — заявила Коровкина.
— Я шире этого! У меня есть общественная! — парировала Мария Гавриловна.
Наши трехсторонние чаепития всегда заканчиваются небольшим скандалом. И при этом Коровкина и Кондратьева жить друг без дружки не могут. Помню, когда Люся поехала в дом отдыха, Маша чуть не заболела с тоски. Поехала встречать Коровкину на вокзал. По дороге домой они подрались и прибыли абсолютно счастливыми.
— Слушай, Люся, — влезла я между пикирующимися дамами, — ты у нас человек современный. Скажи, что подразумевают милиционеры под словом «глухарь»?
— Сериалов, что ли, ментовских обсмотрелась? — презрительно скривила губы Коровкина. — Эх, Вера, Вера! Ну как тебе не стыдно уподобляться пролам!
— Кому? — сморщилась, как печеное яблоко, Маша.
— Плебеям из романа Оруэлла «1984», — вздохнула я. — Низшей касте. Для них партия специально производила всякие низкопробные киношки. С целью довести их до состояния полной неспособности к мышлению. Маша, ты наверняка знаешь, просто забыла. «1984»! Помнишь всякие афоризмы: «Большой брат смотрит на тебя», «Незнание — сила»?
— Тю! — махнула на меня рукой Маша. — Какой прок от этих ваших книжек, раз в них всякую муть пишут, а про элементарные, необходимые в быту вещи ни слова? Да любой ребенок знает, что «глухарь» у милиционеров Значит преступление, которое невозможно раскрыть! Тебе, Вера, надо хоть раз оторваться от своих заумных книжек и прочесть нормальный боевичок. Я вот тут недавно купила книжку. Автор Б. К. Седов. Ой, девочки! Там такое!
— Сделай милость, не рассказывай, — поморщилась Люся.
У меня щеки подернулись красным глянцем. Нет, пожалуй, прав Олег. Иногда стоит посмотреть сериалы. В общеобразовательных целях.
Когда я пришла домой, внука все еще не было. В ожидании программы «Время» пощелкала пультом в поисках каких-нибудь «Улиц разбитых фонарей», но, как назло, по всем программам шли какие-то игры. В одном из шоу разыгрывали машину. Почему-то вид лакированной блестящей иномарки произвел на меня гипнотическое впечатление. Я все смотрела и смотрела на машину, выставленную таким образом, чтобы она всегда попадала в кадр. В голове все крутились мысли насчет Кавалергардова и Спиридонова. Ведь машина, на которой приезжала Света, оказалась числящейся в угоне. Алена же, девушка из салона «Золотое Колесо», сказала, что Кавалергардов автомобиль купил. И, по всей вероятности, у Спиридонова. Ведь тот сказал, что продавал машину через тот же салон, где и купил. То есть через «Золотое колесо». Как тогда могло получится, что машина снова оказалась в ориентировке? Значит, ее угнали и у Кавалергардова? С другой стороны, Спиридонов официально все еще числится владельцем BMW. Конечно, он сказал, что это из-за какой-то доверенности, по которой он «продал машину». Хм, непонятно. Из всего этого следует, что Кавалергардов действительно не имеет к убийству Марфы Андреевны и Алевтины никакого отношения. Голова стала тяжелой. Почему-то страшно захотелось спать. Силы покидали с такой скоростью, что, упав на диван, я даже не смогла втащить на него ноги. Пожалуй, стоит немного отдохнуть. Вся эта детективная беготня определенно не для нашего возраста…
Глаза закрылись.
Странный сон. Все зеленое, откуда-то выкатывается Люся Коровкина на роликовых коньках и выделывает пируэты из олимпийской программы по фигурному катанию. Тройной тулуп, тройной аксель… Даже голова закружилась, причем так сильно, что случился приступ тошноты.
— Бабушка! Бабушка, очнись! — раздался в ухе крик Олега. Потом меня будто подняло в воздух и куда-то шлепнуло. Дурнота постепенно стала отходить.
— Олежек? А я чего-то задремала, — сонно пробормотала я, но говорить что-то мешало. Попыталась поднять руку, чтобы убрать предмет, закрывающий рот и нос.
С трудом приоткрыв глаза, увидела, что надо мной склонился врач. Появился внук, лицо у него было растерянное и очень обеспокоенное.
— Слава богу, она не курит, и готовить не надумала. Рвануло бы так, что мама не горюй, — ворчал сбоку чей-то недовольный голос.