Возвышаясь над ней, грубо беру волосы в руку наматывая на кулак, и вдыхаю такой родной и знакомый запах шампуня. А затем открываю ее шею для себя и провожу языком по сладко приторной коже. Этот аромат ее тела. Как же я скучал. Столько бессонных ночей я провел, мечтая еще хоть раз прикоснуться к ней насладится сладостью ее хрупкого тела.
Как умалишённый я без конца повторяю.
— Ты моя! Только моя. Только моя. — Как будто боясь спугнуть ее или все испортить.
Беру ее за руку, веду за собой к кровати.
— Ложись. — Командую.
Она забирается на кровать, пятится назад, оказываясь у изголовья.
— Сними свои трусики для меня.
Она начинает расстегивать лифчик, соблазнительно стягивая каждую лямку, отправляя длинные белые волосы за спину. Мне становится тесно в этом костюме, он будто обжигает кожу, не отрывая своего взгляда от ее медленных движений, снимаю с себя рубашку, брюки вместе с боксерами, член так сильно налился кровью, что его стало ломить от тесноты и возбуждения. Октавия медленно она снимает трусики разводя ноги шире открывая для меня всю красоту своего тела. Я стону, не сдержав эмоций как гребанный подросток, который первый раз увидел обнажённое тело и готов кончить от одного лишь вида.
Своим пристальным взглядом, она прожигает во мне дыру, следит за каждым моим движением, в ее глазах так много страха, боли и страдания.
Я чувствую тоже самое детка, поверь.
Как хищник, осторожно забираюсь к ней на кровать, подхватив малышку Кларк, под задницу резко дергаю ее на себя, как изголодавшийся зверь, который никогда не прикасался к женщине, я впиваюсь в нее ртом. Задыхаясь она издает приглушенный стон, зарывая свои пальцы в моих волосах.
Обхватив сильнее ее бедро, прижимаю к себе, она выгибает спину. Посасываю, лижу, кусаю, целую вокруг ее киски, и по внутреннем поверхностям бедра, одновременно второй рукой обводя рукой вокруг загорелого упругого соска. Господи. Наслаждаюсь ее вкусом, это именно то, чего я так долго желал. Отстраняюсь, и наблюдаю за ней, в ее глазах горит желание, похоть страсть.
Я сведу с ума тебя детка. Ты больше никогда не захочет его.
Я сжимаю свой член одной рукой, поглаживаю его, наклоняюсь и продолжаю ласкать ее ртом. Мой темп ускоряется, напор усиливается, ее тело содрогается, в такт прерывистому дыханию. Вцепившись ногтями в мои плечи, они стонет все сильнее. Я выпрямляюсь любуюсь ее идеальным телом, она лежит в моей постели, изнывает от желания, но по-прежнему не произносит не звука. Я осыпаю поцелуями ее живот. Целую ее груди, облизываю соски, которые стали очень сексуальными. Она поднимается, проводя языком по моей груди, прессу облизывая и кусая. Член дергается от прикосновения ее нежной руки, желая получить разрядку, и оказаться в ее упругой киске. Рукой я отталкиваю ее назад она падает на кровать. Не в силах больше мучать нас, я направляю член к ее складкам, качнув бедрами резко на всю глубину оказываюсь в ней.
— аххх! — Вырывается у нее.
Запрокинув голову назад, она стонет так громко что вероятно ее слышат даже в вестибюле, ее груди, которые стали только сексуальнее после рождения ребенка маняще раскачиваются подо мной.
Все рассеивается, становится не важным. Есть только я и она. Хочу трахать ее каждый прожитый день, дарить ей эти ощущения снова и снова.
Почему она лишила нас этого?
Во мне начинает закипать ярость. Чувствую, как влагалище Октавии сжимается, опираясь на руку я смотрю вниз, на то, как я каждый раз погружаюсь в нее. Улыбаюсь самому себе и начинаю раскачиваться, сильнее, неистово вдалбливаться в нее доводя ее до исступления, наклоняюсь и целую ее шею. Она хватает воздух ртом. Толчки становятся жестче, по моим венам словно течет раскалённая лава. Тави со всей силой ногтями впивается в мою кожу, впиваясь до крови, как безумная кричит от накатившего оргазма. Мир вокруг кружится я теряю контроль.
Глава 34. Октавия
Октавия
Уже несколько часов подряд я сижу на кресле, обернувшись в простыни и поджав ноги, наблюдаю как сладко спит мужчина моей мечты. Я, снова и снова оказавшись рядом с ним совершила кучу ошибок. Предала мужа. Предала себя, ведь я столько раз говорила себе, что ничего не осталось к Брендону, детская любовь прошла и забылась стерлась в памяти как самый страшный сон. Но стоило мне на секунду оказаться с ним в одном пространстве как я потеряла всякую бдительность и, кажется, остатки разума. О чем я только думала? Что мне теперь делать? Быстро потирая виски, я оперлась локтями на колени. Закрыла лицо руками. Мне нужно уходить, если я не уйду до того, как он проснётся, то все повториться вновь. А я не могу этого больше допустить. Двадцать минут назад я заказала билет на регулярный рейс, и мне следует поторопиться. Наша очередная интрижка не к чему хорошему не приведет. Мы не сможем быть вместе, никогда не могли, а сейчас все стало на столько сложно, что это даже представить невозможно, слишком много жизней сейчас на кону.
Я провожу ладонью по руке, следуя и повторяя движения его поцелуев, закрывая глаза и наслаждаясь моментом, когда мы оказались с ним в ванной.
— Четыре года. Каждый гребанный день я мечтал, еще хоть раз в жизни, оказаться с тобой рядом.
Я тоже.
Но я не произношу этого. По-прежнему сохраняя молчание, мы оба знаем как только я открою рот, все полетит к чертям. Я подлая, плохая, фальшивая, но я не могла поступить иначе, не смогла устоять позволила лишь на короткий отрезок времени вернуться нам в прошлое. Он снова окунает мочалку в воду поливая мне на плечи, пена стекает по его рельефной мускулистой руке. Брендон целует намокшие волосы, проводит носом по шее, опускаясь ниже на плечи, по которым только что стекала теплая вода.
— Я больше не отпущу тебя. — Обещает он.
И я верю. Именно сейчас в эту самую минуту, я верю ему. И очень хочу, чтобы он выполнил свое обещание. Завожу руку назад тянусь к его шее, прижимаясь сильнее к нему, под напором, он наклоняется, едва касаясь я прикасаюсь к его распухшим от поцелуев губам. Целую его, жадно погружая свой язык, со всей болью, которая сейчас таится в моей душе, давая тем самым ложную надежду нам обоим.
Не отпускай меня. Пожалуйста, не отпускай.
Боль, которую я так далеко запрятала, стремительно вырывается наружу, растекаясь в груди, буквально парализуя меня.
Он не простит меня. Никогда.
Как только он узнает правду, я ему буду не нужна. Он вычеркнет меня из своей жизни, и сделает все возможное для того, чтобы забрать дочь и вычеркнуть меня из своей жизни. Он слишком изменился или я слишком ранила его, для того чтобы он смягчился ко мне после всего что я сделала. Ведь это я разрушила его счастливую жизнь, он мог быть счастлив с Ким. У них наверняка сейчас была бы большая дружная семья. Все могла сложится по-другому для нас всех. Если бы я не была так слепо одержима им. А сейчас, все что у нас есть — это ночь. У нас точно нет будущего. Мы просто двое сумасшедших, которые сходят с ума друг по другу. На этом все.
Как только самолет приземлился в аэропорту Лос-Анжелеса, я включила телефон, всю дорогу до дома, Брендон не оставлял меня в покое, он безконца звонил и писал. Я не нашла в себе сил, чтобы прочитать даже сообщение. Быстро вызвала такси, отключила звук, бросила телефон обратно в сумку.
Едва я переступила порог родительского дома, как наткнулась на отца.
— Дорогая, что ты делаешь дома так рано? — С тревогой в голосе спросил он.
Целую отца в гладко выбритую щеку.
— Очень хотела к мужу и дочери. — Объясняю я.
— Что-то случилось?
Прищурившись, он внимательно изучает меня.
Да папа случилось, я снова разрушила свою жизнь, после того как четыре года собирала крупицы, которые остались от моего сердца.
— Нет, все в порядке! Это правда, пап. — Пытаюсь я убедить его и себя за одно.
Он с недоверием продолжает смотреть на меня.
— Миа еще спит?
— Конечно она спит, еще только пять утра.
Я так спешила домой, что даже не посмотрела на время. Телефон в сумке снова завибрировал, я достала его и тут же нажала на отбой, а потом и вовсе отключила.