— Я не трахаю копа, — проговорил я сквозь стиснутые зубы. — И я не гребаный стукач.
— Это ты так говоришь. Но факты говорят против тебя, Флинн, — сказал он. — Прямо сейчас к тебе много вопросов, брат. Это плохо для тебя, приятель. Весьма, весьма плохо.
Николай двинулся вперед с пушкой в руках и ухмылкой на лице. Я не дрогнул, когда он навел на меня пистолет, держа его у моей головы. Он широко оскалился, словно наслаждался каждой секундой этого. И я был абсолютно уверен, что так и было. Николай был безжалостным убийцей, честно говоря, на самом деле мы никогда не нравились друг другу.
Без оружия и с пистолетом у виска, единственное, что мне оставалось — попытаться вразумить их. Говорить, чтобы выпутаться из этой чертовщины, или, по крайней мере, тянуть время и достаточно долго не давать им убить меня, чтобы я мог попытаться сбежать.
Колин тоже был вооружен, и даже если бы он был мне кровным братом, я не особо надеялся, что он не попытался бы меня убить. Как-никак, он подставил меня. Он был единственным, кто привел с собой русского, чтобы тот смог выполнить свою грязную работу.
— Я просто пытаюсь заботиться о братстве, Флинн, — сказал Колин. — И убедиться, что наши отношения с русскими останутся прочными. Позволить стукачу жить из-за привязанности — нехорошо для бизнеса. И последнее, чего мы хотим — развязать еще одну войну с нашими новыми друзьями. Парень, разве у нас недостаточно кровопролития и убийств?
— Вы не того взяли, Колин, — произнес я громко. — Что хорошего в том, чтобы убить меня, если стукач все еще остается на свободе, а? А он на свободе. Поверь мне, так и есть. Да, я могу быть мертвым, но стукач останется живым. И когда он продолжит стучать, что тогда подумают о тебе братья? Думаешь, они по-прежнему будут хотеть видеть тебя в роли лидера? Полагаю, ты к этому и клонишь, в конечном счете, ты устраняешь меня и затем занимаешь мое место. Не таков ли твой план, парень? — Эта демонстрация силы с Колином длилась уже не первый день. Я старался проявлять терпение, зная, что он не был таким непоколебимым, каким считал себя. И именно этим и был весь этот бардак — демонстрацией силы.
Но Колин не успел ответить. Я вздрогнул и пригнулся, когда откуда-то позади меня раздался выстрел. Пуля едва задела большого русского и попала в дверь за его головой. Выстрел заставил Николая повернуться и ответить на огонь незамеченного противника, предоставив мне достаточно времени, сделать шаг и заехать ногой ему по яйцам. Я вложил в этот удар всю силу и с удовлетворением улыбнулся, когда он схватился за промежность и повалился в мучениях. Он выглядел так, будто его сейчас стошнит.
Воспользовавшись его состоянием, я вырвал у него из руки пистолет. Я понятия не имел, кто в нас стрелял, но кто бы это ни был, он подарил мне шанс, который я намеревался использовать.
Он все еще задыхался и сыпал проклятиями, так что я заехал коленом ему в лицо, после чего он повалился на землю. Я придавил его к земле, положив ногу на его самую чувствительную, и вероятно, опухшую и ноющую, часть тела.
Теперь настала моя очередь ухмыляться, когда карты перевернулись, и пистолет был у меня.
— Не столь могуч теперь, а? — усмехнулся я. — Без своего пистолета. На самом деле, без этого пистолета, ты обычный слизняк, не так ли?
Николай вздрогнул, когда я плюнул ему в лицо и взвел курок, готовясь выстрелить ему в голову. Но я прирос к месту, когда услышал позади себя голос.
— Не делай этого.
Мои глаза распахнулись в абсолютном ужасе. Это был голос Эйвы.
Оглянувшись через плечо, просто чтобы убедиться, я почувствовал, как сердце ушло в пятки, когда увидел свою красивую девочку, стоящую здесь. Она была вооружена пистолетом, направленным на голову Колина. Мой кузен выглядел так, словно был готов обделаться, когда уставился на ствол ее пушки, но она смотрела на меня, пока говорила.
— Он не должен умирать, Флинн, — сказала она. — Мы можем вызвать полицию, пусть они позаботятся об этом.
— А затем я тоже отправлюсь за решетку, — вышел я из себя, мое сердце колотилось. — Ты этого хочешь?
Выражение ее лица смягчилось, но лишь на короткий миг. Она покачала головой с выражением замешательства на лице. Она выглядела так, словно ее разрывали противоречия. Словно боролась с каким-то решением в своей голове.
— Нет, — сказала она. — Честно говоря, я не хочу этого всего.
— Тогда позволь мне сделать то, что необходимо. Эти двое подонков были здесь, чтобы убить меня, поэтому мне нужно позаботиться о делах. Возвращайся в отель, Эйва. Не вмешивайся, — приказал я. — Не переживай за меня, милая. Я справлюсь сам. Я позабочусь об этом.