Она засмеялась, посмотрев вниз на свои руки, словно смущаясь.
— Возможно немного, — сказала она, закусив губу. — Но только потому, что не принимал «нет» за ответ.
— Да. Временами он может так делать, слишком сильно нажимая на леди. Особенно на таких милых, как Вы.
Глаза Эйвы заискрились, и в ее разговоре прослеживался явный намек на ирландский акцент.
— Он кажется милым, — сказала она, — его просто слишком… много. Если Вы понимаете, что я имею в виду.
Я кивнул. Я действительно понимал.
— Так что привело такую милую девушку, как Вы, в такой дешевый бар? Тем более, в полном одиночестве.
Колин вернулся с нашими напитками, и Рэд позвал его. Он бросил на меня злобный взгляд, но послушался. Неохотно. Порой Колин был трудным человеком, но знал свое место.
— Мой папа любил рассказывать про это местечко, — сказала она. – И полагаю, мне справедливо хотелось увидеть его своими глазами. Он всегда любил День Св. Патрика и не только из-за выпивки. Но и из-за бизнеса.
— Чем твой отец зарабатывает на жизнь?
— Зарабатывал, — поправила она меня. — Теперь он мертв.
— Мои соболезнования, Эйва, — сказал я со всей искренностью. — Потеря родителя не бывает легкой. Это оставляет глубокий след на сердце.
Она подняла взгляд и посмотрела на меня. Ее глаза не выражали ничего, кроме понимания. Я, конечно, только что встретил ее, но мог сказать, что Эйва была одной из лучших. Она произвела на меня впечатление, как редкая женщина, которая кажется чуткой, заботливой и, безусловно, ласковой.
Она казалась очень утонченной, стильной (не совсем тот тип женщин, который когда-либо встречается с парнями вроде меня). Но существовали способы обойти это. Причем существовали всегда, просто для этого требовался стимул, если можно так выразиться. Женщины, как Эйва, находили комфорт и доверие в человеке, обладающем нежным прикосновением и милой улыбкой.
Я мог бы сделать многое, мог бы подчинить женщину своей воле одним своим внешним видом очаровательного бизнесмена.
— Ты тоже потерял кого-то из родителей? — спросила она мягко.
— Маму. Я был тогда совсем мальчишкой, — сказал я, вздохнув. — А мой отец, на данный момент, в больнице для безнадежно больных. Рак.
Откровенничая, я хотел завоевать ее доверие.
— Мне очень жаль, Ян, — тихо сказала она. — Искренне.
Ночь тянулась, алкоголь лился, и Эйва позволила своей бдительности уступить мне. Она улыбалась и часто смеялась, демонстрируя эти очаровательные маленькие ямочки на щеках. Когда она встала, извинившись за то, что ей нужно отойти в уборную, я заметил, что она в прекрасной форме. Милая девушка, потрясающее тело и красивое лицо. Я не мог надеяться на большее везение.
Колин наблюдал, когда она проходила мимо, но если Эйва и заметила это, то не подала и вида. Затем он обратил ко мне свой взгляд, полный ненависти и обещающий возмездия. Эйва неторопливой походкой дошла и прошмыгнула в уборную, скрывшись из вида. Колин встал, сжав челюсти, с очень недовольным выражением лица.
— Что за черт, мужик? – спросил он, подойдя ко мне.
— Она не с тобой, Колин. Имей хоть каплю гордости и отвали, парень, — сказал я, делая большой глоток виски.
— А разве она с тобой?
Я поднял листок бумаги с ее номером телефона.
— Можно и так сказать.
— Ублюдок, — произнес он небрежно. Комментарий прозвучал грубо и низко, поэтому я воспользовался этим, чтобы поиздеваться над ним еще немного.
— Не беспокойся, я им буду, — сказал я, убирая номер телефона в карман, — и буду наслаждаться этим.
Прежде чем все это смогло выйти из-под контроля, Эйва вернулась из уборной. Она посмотрела на Колина, затем снова на меня с согревающей и немного таинственной улыбкой.
— Ты готов идти, Ян? — спросила она живо.
— Да, милая, — произнес я и подмигнул Колину.
— Повеселись, Ян, — выкрикнул Колин позади меня.
— Ох, я как раз собирался, Колин, — сказал я, посмотрев на него. — Поверь мне, повеселюсь.
3
Эйва
Стоило пройти Дню Св. Патрика, как частичка Ирландии исчезла из каждого, казалось, быстрее, чем бутылка пива в комнате, полной студентов. Улицы, как правило, вымирали, и бары пустели.
Но, даже зная это, войдя в «Золотой трилистник», я поразилась, насколько пустым был бар по сравнению с прошлым вечером. Вместо толпящихся людей, вынужденных перекрикивать друг друга, чтобы их услышали, здесь было пусто и тихо, словно в могиле. В углу за бильярдным столом сидели несколько мужчин, и как только я вошла, все трое обернулись, чтобы бегло посмотреть на меня.
Несколько других мужчин, седеющих стариков, сидели у барной стойки. Завсегдатаи. Настолько частые, что их задницы протерли дыры на барных стульях. И, как обычно, для многих из них, они рассчитывали утопить печали в хорошем ирландском виски. А с той скоростью, с которой они выпивали шоты, эти печали, по всей видимости, утонут в ближайшее время. И, конечно же, вновь вернутся, когда они проснутся завтрашним утром. Но не моя забота говорить что-то об этом. Я здесь не в качестве чьего-то консультанта. Это не моя работа.