Помогла молитва. Обратился к Тысячеликому и когда дочитал короткий текст, натиск страстей ослаб.
У рухнувшей продырявленной палатки Ираида закончила бинтовать плачущую Аврору. Сражаясь с рвотными позывами, девушка пригубила маленький флакончик. Другие раненые оказывали себе помощь или ждали санитара, зажав раны и стиснув зубы.
Наименее пострадавшие воины скатывали раздетые трупы бесов и их поганых прихвостней вниз по валу, чтобы те меньше загрязняли пространство лагеря. Их разберут чуть позже «Упокоем», чтобы не ослаблять едва живой защитный барьер.
На моих соратниц было больно смотреть. Вот куда вы лезете, зачем? Жуткое же дело эта мясорубка! Отдал валькириям бутылку живой воды. Опершись на копье, повесил над нами крупный Благосвет. Столько дряни в воздухе, аж больно дышать. Но ничего, мой «Заступник» хорошо отводит токсичную гадость. Кровь, скверна, пепел, понятно, откуда они на мне, а это что за гадкая слизь и ошметки? Сейчас бы опрокинул на себя ведро воды, но хватило лишь слегка умыть лицо.
Напился, протянул Бойцу флягу с остатками целебной жидкости. Перекошенный рот на грязном и попятнанном скверной и чужой кровью лице должно быть означал улыбку. Моему сорколину битва далась нелегко: собрал несколько неглубоких порезов, ведро скверны, вляпался в чужие кишки обеими ногами и вот-вот упадет без сил.
— Ты отлично сражался! Но сейчас останься здесь.
Не нужно ему идти за мной — на валу все загажено негативными флюидами. А над рвом на всем протяжении атаки стояло облако поганой мухоты, отделенное от нас тонкой пленкой купола. Здесь и сейчас я самый защищенный от скверны, мне и проводить контроль. Но как же больно дышать! Вот незадача, поймал-таки пулю новым нагрудником. Вмятина в зерцале небольшая, но кожа под насквозь мокрой стеганкой горела, прозрачно намекая на огромный синячище. Прислушался к себе, ребра — целы. Усталость навалилась на плечи как мешок камней. Нет, все-таки переоценил свои силы. Не иди! Останься!
Уступил слабости. Присел, где стоял перевести дух. Достал из аптечки колбочку с двумя лечебными бусинами. Протянул одну Авроре. Лазарет сейчас забит, нам лучше справиться собственными силами. Перед боем какие-то паникеры шептались про прорыв. Что если, еще ничего не закончилось? Где-то в районе Черных камней опаленную солнцем землю вспучил огромный пузырь, из которого вонючим потоком хлынуло бесовское воинство. Вспомнил, как работая на башне некоторое время назад, наблюдал в том месте некую аномалию. Не исключено, что искажение магического поля сигналило о появлении пузыря.
Надо бы помедитировать. Только не здесь, в чистом месте…
Внезапный дротик прочертил на аврориной скуле кровавую борозду и нехотя впился мне в правое бедро.
— Да как так-то⁈ — искренне возмутился подобной подлости.
Боец подхватил бесовский щит и выставил его над нами. Очищавшие от трупов пространство между валом и палатками воины рванули в сторону, откуда прилетел дротик.
Штанина быстро окрасилась кровью. Вошел неглубоко, но из-под железки кровило сильно. Черные точки устремились на свежую кровь. Пришлось перетягивать ногу выше торчащей палки, а потом извлекать снаряд и обрабатывать рану самостоятельно. Благо аптечка уже в руках и чуточка маны в запасе. Крупно повезло, что мимо кости и артерии. Аж отлегло. Аврора протянула мне склянку с остатками алхимического средства, усиливающего Регенерацию.
— Твое здоровье! — допил сладковатую гадость.
Со стороны башни послышался раздраженный голос Баталера:
— Боря, олух царя небесного! Если тебя нахер убили, лучше сразу спрячься! Я с твоим трупом сделаю такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать!
Дрожащей рукой со второй попытки наложил заклинание сквозь повязку. Фух, разгорающаяся боль слегка унялась.
— Петрович, нахер прятки! — откликнулся, чтобы успокоить хорошего человека, — Лучше в догонялки сыграем!
Теперь с одноногим кладовщиком можем побегать почти на равных.
Глава 22
Сразу же после наложения шва и перевязки, водных процедур, скрыться от опустошения и отупения в спасительном забытьи не получилось. Не помог и стакан крепкого вина. Нечего было и думать о работе с оберегами или ремонте. Слишком много скверны налипло, а рисковать испортить болванку — не уважать чужой труд. Поэтому пополнял свой боезапас: лепил ядра из камнестали и картечь. Боец успел насобирать килограмм свинцовых плюх на нашей позиции, за что удостоился особой похвалы и прибавки к пайку. Этот металл переработал на картечь, предварительно пропустив через магический тигель. Что характерно, моему личному металлургическому заводу в подпространстве местная пагуба не мешала. Легкоплавкий свинец перерабатывался быстро. Самое то для развития нового инструмента. Боль сильно мешала сосредоточиться, но все же заметил два любопытных факта: вместимость плавильной чаши постепенно росла, внушая оптимизм. Часть металла безвозвратно терялась, видимо, уходила в шлак. Куда в свою очередь девался шлак, для меня оставалось загадкой — в Кармане отходы не появлялись.