— Поцелуй меня, — неожиданно для себя самой выговорила она, потому что именно сейчас ей нестерпимо захотелось во всём разобраться.
Он уклонился:
— Для начала — немного вина.
— Нет, — заупрямилась она и сама бросилась его целовать.
Так и есть. Вот оно, различие. Совсем незначительное изменение. О таком никому не поведаешь, даже не опишешь словами. Бессмысленно растолковывать слепому, как выглядит радуга. Как бы то ни было, его поцелуй приобрёл неуловимо иной вкус. Поцелуй мистера Леонарда Хилла стал другим. Не сказать, что он решительно отличался от прежнего, но всё же перемена была налицо, и у неё в подсознании закрутились какие-то шестерёнки. Что мог бы показать химический анализ влаги, взятой с его губ? Нехватку каких-то бактерий? А сами губы сделались не то мягче, не то жёстче. Что-то безотчётно изменилось.
— Теперь, так и быть, — вино, — сказала она, откупоривая бутылку и наполняя его бокал до краёв. — Ой, будь добр, сходи на кухню за подставками.
Стоило ему выйти, как она высыпала ему в вино стрихнин. Вернувшись с подставками, он принял у неё из рук свой бокал:
— За нас.
«Боже, — пронеслось у неё в голове, — а вдруг я ошибаюсь? Вдруг это действительно он? Вдруг у меня паранойя, помутнение рассудка, а я и не догадываюсь?»
— За нас. — Она тоже подняла бокал.
По обыкновению, он выпил залпом.
— Господи! — Его передёрнуло. — Ну и отрава! Откуда это у тебя?
— Из «Модести».
— Больше никогда такого не покупай. Давай-ка я закажу по телефону что-нибудь получше.
— Подожди, у меня в холодильнике кое-что припасено.
Когда она вернулась в комнату с другой бутылкой, он как ни в чём не бывало сидел на диване, бодрый и оживлённый.
— Отлично выглядишь, — сказала она.
— И чувствую себя отлично. А ты похорошела! Кажется, я люблю тебя ещё сильней, чем прежде!
Она ждала, что он вот-вот завалится на бок и остановит на ней остекленевший взгляд мертвеца.
— Продегустируем, — сказал он, вытаскивая пробку.
Вина хватило на час. Всё это время он без устали забавлял Марту смешными историями, держа её за руку и перемежая рассказы нежными поцелуями. Наконец, глядя ей прямо в глаза, он проговорил:
— Ты совсем притихла, Марта. Значит, всё-таки расстроена?
— Вовсе нет.
На прошлой неделе в новостях показали сюжет, который, собственно, и внушил ей тревогу, а потом подсказал план действий; тот же сюжет объяснял, почему ей одиноко в его присутствии. Речь тогда шла о марионетках. О компании «Марионетт Инкорпорейтед». На самом деле такой компании, разумеется, не существовало. Просто поползли странные слухи. Полиция начала расследование.
Искали больших механических кукол, которые выпускались в условиях строгой секретности, дублировали внешность конкретного человека и двигались безо всяких верёвочек. Поговаривали, на чёрном рынке стоимость такой марионетки достигала десяти тысяч долларов. С заказчика якобы снимали мерку и делали ему двойника. Кому осточертели светские мероприятия, тот мог просто заказать свою точную копию, способную пить, есть, обмениваться рукопожатиями и болтать за столом хоть с миссис Райнхарт, сидящей по правую руку, хоть с мистером Симмонсом, сидящим по левую руку, хоть с мисс Гленнер, сидящей напротив.
Подумать только: можно оградить себя от надоевших политических дискуссий! Можно не ходить на идиотские спектакли. Можно осадить любого зануду, не говоря ему худого слова. Наконец, можно на время забыть свою драгоценную возлюбленную, не разрывая отношений. И рекламный слоган придумать нетрудно. «Она не узнает». Или так: «Не признавайся даже лучшим друзьям». Или вот так: «Ходит, ест и пьёт, хандрит, даже «мама» говорит».
От этих мыслей у неё едва не случилась истерика. Конечно, существование таких марионеток ещё не доказано. Просто-напросто очередной слух, но чувствительную натуру это приводит в ужас.
— Снова витаешь в облаках, — заметил он, выводя её из задумчивости. — Чем занята твоя прелестная головка?
Она посмотрела на него в упор. Какой ужас: в любую минуту он может забиться в судорогах и умереть. Как горько она будет раскаиваться за свою ревность.
Тут у неё невольно вырвалось:
— Твои губы… у них странный привкус.
— Вот так раз, — протянул он. — По-твоему, нужно с этим что-то делать?
— Это началось не сегодня.
Впервые на его лице отразилось беспокойство.
— Неужели? Прости. Я посоветуюсь с врачом.
— Ничего страшного в этом нет.
Её охватил озноб, сердце застучало сильнее. Так и есть: его губы. Неужели химия достигла таких высот, что позволяет анализировать и в точности воспроизводить вкус? Трудно в это поверить. Вкусовые ощущения индивидуальны. Она ощущает вкус так, а кто-то другой — иначе. Тайное стало явным. Её терпение лопнуло. Подойдя к дивану, она нагнулась и вытащила из-за подушки пистолет.