- Знаете, Адам Иосифович, у меня тоже имеются подозрения по поводу вашего здоровья, но я не могу лесть в вашу личную жизнь, потому что вы мой начальник, то есть строго официальные отношения. И вы знаете мои требования к деловому общению, но уже второй день ведёте себя так, будто мы с вами друзья, задавая личные вопросы, которые никаким боком не касаются работы.
Начальство сощурило глаза и сверлило меня таким взглядом минуту, пока я не отводила свой и стойко боролась за честь своей сестры.
- Ладно! - воскликнула Адам Иосифович, сдавшись первым, - Анастасия Дмитриевна, выполните мои поручения и можете быть свободны на сегодня. Не забудьте про букет маме.
- Как скажите, Адам Иосифович.
- И не надевайте больше это платье, оно сбивает с толку весь наш коллектив.
Поджала губы.
- Как скажите, Адам Иосифович, - процедила сквозь зубы.
- И веселее, Анастасия Дмитриевна, - и вытолкнул меня за дверь.
Глава 6
Главная прискорбность моего положения состояла в том, что вчера мне пришлось по дороге домой купить новые брюки. На это были потрачены мои последние разгульные деньги, а это значит, что мне придётся умерить свои аппетиты. Но даже не это было так ужасно, а то, что к двадцати шести годам я так и не научилась покупать одежду: в примерочной я видела в отражении красотку со стройными ножками, которые так дополняли эти чёрные брючки, а сейчас же, то есть на деле, они были слишком узкими в одном определённом месте – на моей заднице. И ощутило я это, когда вылазила из машины: они неприятно надавили мне на всё мягкое и нежное.
- Вот блин, - прошипела, пытаясь оттянуть их вниз.
Не стоит снова упоминать мой возраст, мне всё прекрасно известно: зеркала в примерочных кривые – обманывают покупателей.
Времени исправить то, что исправлению не подлежит у меня не было, потому что на парковку приехал чёрный мерседес, а за рулём Адам Иосифович.
- Вот блин.
Стойку уверенной девахи приняли, дежурную строгость нацепили, неприятное давление стерпели. Если бы попу можно было втянуть, как живот, то цены бы мне не было.
- Доброе утро, Адам Иосифович.
Вот так хорошо я сыграла спокойствие.
- Доброе, Анастасия Дмитриевна, - захлопнул дверь и странно посмотрел на мои брюки, - На вас впервые такие узкие брюки: они хоть не порвутся?
Этого мы не допустим, иначе Настя прилетит на метле с Фиджи, чтобы убить свидетелей её позора.
- Адам Иосифович, - строго произнесла, мечтая снять всё и ходить голой.
- Ладно, ладно, - поднял руки вверх, - я помню: никаких личных вопросов. Но вам сегодня лучше не есть, а то вдруг…
- Адам Иосифович, - повторила через зубы.
- Ой, помню, помню, Анастасия Дмитриевна, но ничего бы этого не случилось, если бы вы не давали мне повод – это во-первых, а во-вторых – ваши брюки привлекут много нежелательного внимания.
- Они уже привлекли, Адам Иосифович.
- Работа не ждёт, Анастасия Дмитриевна.
Желания почесаться было жгучим, но не как моя ненависть к себе и зеркалам в примерочных.
Зашли, дали пропуски, прошли через турникет.
- Вы, наверное, не поверите, но в последнее время вы стали очень рассеяны.
- Не правда, Адам Иосифович.
- Вы оставили свой пропуск на стойке, Анастасия Дмитриевна.
Быстрый разворот на сто восемьдесят градусов и собралась мчаться обратно, но Настя не бегает.
- Ваша рассеянность прогрессирует, Анастасия Дмитриевна, - позвал меня на полпути Адам Иосифович и, обернувшись, увидела свой пропуск в его руках.
Как Насте удаётся сохранять хладнокровие в присутствии этого джентльмена, если его хочется забить каблуком до смерти?
- Спасибо, Адам Иосифович, - выдернула из его рук пропуск и первая зашла в лифт.
Он был очень разочарован моим спокойствием, поэтому ехали молча до второго этажа. Там я выронила ручку, пытаясь упрятать свой пропуск в сумку. Оскорблённая своей криворукостью, позволила себе на секунду забыть о брюках и наклонилась за ручкой. И пока прибывала в этом положении свет в лифте мигнул, а сам он дёрнулся. Меня напугала не вся эта ситуация и даже не мат, выпущенный Адамом Иосифовичем сквозь зубы, а то, когда я, пытаясь сохранить равновесие, отставила ногу вбок, как раздался неприятный треск за моей спиной и ощутила приятную свободу и не предвещающий ничего хорошего холодок на одном месте.
Адам Иосифович схватил меня, чтобы я не упала, но это услышали мы оба. И догадались, что произошло тоже оба. Выпрямилась и посмотрела в глаза начальства.