И все же в квартире было подозрительно тихо, если не обращать внимания на шум от холодильника.
Будто прочитав мои мысли, телефон зазвонил, и на экране всплыла фотография довольного Глебки, лицо которого было перемазано персиковым вареньем. Его, в отличие от орешков, братцу можно.
— Алло, мелочь? — слышу я его голос в динамике. А помимо него еще смогла расслышать звонкий смех и музыку на заднем фоне. И где это чудо-юдо рыба-кит шастает? У него учеба, тренировки и работа, на минуточку!
Так как родители в квартире больше не жили, то все растраты мы с братом делили пополам. Коммунальные счета и другие наши совместные хотелки, включая еду. Исключение составляли лишь наши личные желания, например дорогущая приставка, на которую Глеб самолично копил уже несколько месяцев, или новенький кактус, который я купила буквально пару дней назад.
Его я назвала Шурочкой, если кому-то интересно.
— Иными словами улучшенная версия тебя в симпатичном женском теле, — протягиваю я, доедая бутерброд и вытирая пальцы о пижамные штаны. — ты не представляешь себе, как я устала, так что давай сразу с места в карьер. Ты где?
— Ни привет, ни как дела? — возмущается он. — Я вот, наконец, дозвонился до тебя, интересуюсь твоими делами, а ты…
— Что тебе надо? — хмурюсь я, ворочаясь в кровати и пытаясь лечь удобнее.
Зная Глебку достаточно хорошо всю свою жизнь, я была уверена в двух вещах — домой он сегодня не вернется и ему от меня что-то точно надо. Раньше я прикрывала его задницу перед родителями, когда те еще жили с нами, а сейчас… Что ему надо от меня сейчас?
— Какая же ты злюка. Тебе надо почаще гулять. Видела, какая погода? Солнышко, птички — весна. Почти лето. А ты дома штаны просиживаешь, так и вся молодость твоя пройдет. А она, чтобы ты понимала, не резиновая!
— Я тебя сейчас на поводок привяжу и выгуливать буду. Заодно и сама пройдусь! — ворчу я. — И будут тебе и птички и солнышко.
— Ты меня не достанешь, — смеется братец, а потом я слышу удаляющиеся шаги, и музыка на заднем фоне становится еще тише.
— Не выводи меня из себя. Глеб Дмитриевич, чего мы от меня хотите?
— Я хочу попросить тебя о небольшой услуге, — вздыхает Глебка. — крошечной.
— Я не буду изображать твою девушку, чтобы избавить тебя от очередной глупой подружки. Я уже не в том возрасте, Глеб, — сразу же твердо говорю я.
Солнце постепенно полностью скрывалось за горизонтом, и в комнате становится сумрачно. Нужно было подняться и включить фонарики, повешенные на стене и на самом окне, но мне лень подниматься. Потянувшись и прикрыв рот ладонью, я зеваю. Что-то разговоры брата меня изрядно вымотали. Прикрываю глаза и поворачиваюсь на бок, на всякий случай укрываюсь одеялом. Мало ли кто подумает ухватить меня за бочок.
— Нет, я не про такую услугу. Хотя и для этого ты еще очень даже молода. — прям чувствую, как он улыбается. — Мне нужно, чтобы ты вышла за меня на смену.
1.2
— Зачем? — открываю глаза и приподнимаюсь на локтях. Осматриваюсь в комнате. Разговор явно шел в степь, из которой я потом не выберусь сама. — Позвони и скажи, что заболел. В чем проблема?
— Меня нет в городе и некому выйти за меня.
— И что ты от меня хочешь? Ну, выйду я за тебя на денек и дальше что? Та меня даже не впустят туда. У них, если ты помнишь, работает Глеб Ржевский, а не Яна.
— Янина, — поправил он меня, а я в ответ лишь прорычала.
Терпеть не могла свое имя. Раньше, когда была еще маленькой, а интернет не изобрели, я его просто обожала. Янина — красивое имя, а в совокупности с фамилией вообще идеал. Янина Ржевская.
Но все изменилось, когда я услышала от дяди, что в молодости мой папа был в Греции, обколесил ее всю вдоль и поперек, но больше всему ему понравился город *барабанная дробь* Янина, то есть столица провинции Эпир. Я сама там не была. Но уже тогда сам факт того, что меня назвали в честь города, а Глеба — в честь одного из бывших фронтмэнов «Агаты Кристи», чьи песни раньше папа заслушивал до дыр, мне не нравилась. Думаю, понятно, какую музыку сейчас я терпеть не могла.