— Это нужно отметить! — предлагает нам Пашка, бросая на нас взгляд. На его губах играет улыбка, а сам парень что-то строчит в телефоне.
— Пахан, ты снова сделал ставку, да? — удручено интересуется Витя, потирая ладонью лоб. — ничего не говори. У тебя по лицу все видно. Сияешь, как новогодняя елка на утреннике.
— Это от победы! — пытается оправдаться Паша.
— Ага, от победы, конечно, — возмущается Бобыркин, приглаживая руками рубашку. — если от победы, то я Синди Кросби.
— Ты? Кросби? Не смеши меня, Бобыркин. Ты в лучшем случае…
— Все, брейк ребята, — смеясь, вмешивается Егор. — я поддерживаю твою идею, Паш, и нужно это событие отменить. К тому же мы редко собираемся все вместе.
— Вот это тоже повод! — с улыбкой поддержал идею Егора сам Паша.
— Ищенко, чтоб тебя, у тебя даже рассвет — будет поводом.
— Закрой свой речевой аппарат, Бобыркин. Не шуми!
Моего мнения никто не спрашивает, а я не успеваю и слова вставить в их насыщенный диалог. Понимаю, что следую за ребятами лишь тогда, когда мы останавливаемся у небольшого бара с непримечательным названием «синий котик».
12
«Синий котик» то самое место, в котором я была лишь два раза. И оба раза в компании брата. Первый случился около года назад, когда я на такси приехала забирать своего пьяного родственничка. А второй всего пару месяцев назад — по той же причине. С Глебом у нас была негласная договоренность, что, когда он напьется и почувствует, что ему пора домой, то звонит мне. И до этого дня договоренность эта существовала.
Бар был симпатичным и атмосферным. Темно-синие стены с разного рода постерами, диванчики под тон стенам, на светлом потолке висят на тонких шнурах приглушенные лампы. Мы садимся за столик у окна. На подоконнике стоит несколько искусственных цветов в форме кота. Да-да, вы прочли все правильно. Ребята быстро оформляют заказ, я даже пропускаю это мероприятие, пока разглядываю сам зал. Сегодня тут было много болельщиков. В основном все фанаты того клуба, который победил и за который болели мои временные друзья. Находиться с ними я не хотела, как и отмечать победу. События собственной игры еще не полностью исчезли.
— Вы тут сидите. Мы сейчас быстро сгоняем и заберем все, — протягивает Витя, поднимаясь из-за деревянного стола. На нем ничего, кроме салфетницы не быт.
Егор кивает и садится удобнее, то и дело бросает в меня странные взгляды, сам себе что-то нашептывает. А я стараюсь не смотреть на него. Чувствую, что от этого парня исходит странная энергетика и находиться вместе с ним неудобно. Только открываю рот, чтобы сказать, что пить пиво не буду, как эти двое, Паша и Витя, исчезают с моего поля зрения.
— Что-то ты совсем не радостный, — бормочет Егор, складывая руки на столе и с интересом, глядя на меня.
— По тебе тоже много чего не скажешь, но я же не достаю тебя вопросами.
Я не хочу ему грубить и выводить на конфликт, ссорится, но иначе не получается.
Эта атмосфера радости, веселья, победы так давит на меня, что я прячусь в свой кокон подальше ото всех.
Сегодня мы должны были победить, готовились к этому. Но все произошло так, как произошло и победа упорхала из наших рук, как бабочка. Секунда и она взмахнула своими бархатными крыльями и улетела.
Я выглядываю в шумной толпе у бара знакомые макушки, которые появляются прямо передо мной спустя несколько долгих минут. Паша идет первым и тащит целый поднос закусок, а позади него осторожно плетется Витя и на его подносе восемь (!) стаканов одного цвета — насыщенно пшеничного. Ясное дело, они притащили пиво.
— А сока там не было? — с надеждой в голосе, спрашиваю я и медленно перевожу взгляд с Паши на Витю.
— С каких пор ты пьешь сок? — хмурит брови Ищенко. Он быстро ставит закуски на стол, но я на них даже не смотрю. Все мое внимание занимает удивленный Витя, пытающийся поставить пиво на стол и ничего не пролить.
— С сегодняшних пор.
— Не-не, дружище, так не пройдет. Мы отмечаем! — смеется Паша. Он бесцеремонно берет один стакан и протягивает мне. Ставит передо мной, а затем отворачивается и берет еще один. Уже для себя. — За победу! — с радостью кричит парень и отпивает сразу половину напитка.
Я к своему напитку так и не притрагиваюсь. Пару раз беру из общей тарелки парочку кусочков поджаренного хлеба и окунаю их в сметанный соус. Ничего больше не ем. Нельзя. У нас сезон и расслабляться просто противопоказано.