— Тебе пора домой.
— А я не хочу никуда уходить.
— Тогда да, я тебя выгоняю.
— Что случилось? Еще вчера вечером тебе нравилась моя компания. Что я сделал не так? — слышу в его голосе разочарование. Оно адресовано мне или ему?
— Ты лучший друг Глеба. Ты не можешь быть в моей компании, — вижу непонимание на его лице и продолжаю. — у меня есть правильно. Никаких отношений с друзьями брата.
— Неужели нельзя сделать исключение? Одно единственное исключение.
— Нет.
— Почему? — настаивает он и просит от меня объяснений.
— Потому что! Потому что вы разругаетесь с Глебом, если между нами что-то произойдет. А я не хочу этого. Я не хочу рушить нашими отношениями вашу дружбу.
— Почему мы поругаемся? Что такого может произойти?
— Видишь? Ты меня не понимаешь. А я не желаю тратить время и все тебе объяснять.
— Неужели ты не хочешь рискнуть? — он улыбается, и в этой улыбке я вижу надежду.
— У меня есть правила Егор, — мой голос спокоен, хотя внутри я уже реву и залила слезами всю квартиру. — и я уже опаздываю.
— Ты уже нарушила все свои глупые правила! — повышает он голос. Поднимется, зарывается пальцами в свои волосы и бегло осматривает квартиру. — нарушила в тот самый день, когда притворилась своим братом и мы с тобой встретились. Неужели ты ничего не почувствовала тогда? А сейчас? Потому что я все, черт тебя дери, чувствую. И сейчас ты меня просто уничтожаешь. Это больно, Янина.
— Мы просто хорошо проводили время в месте, Егор. Это не было отношениями.
— Как скажешь, — отмахивается парень и хватает со стула свою футболку и джинсы. Выходит из комнаты, и я больше его не вижу. Но он не ушел, дверь не хлопала.
Не даю себе слабину. Я не буду плакать, пока он рядом и сможет увидеть меня такой.
— Завтрак на столе, — немного громче обычного говорю я.
В ответ слышу тишину.
Не так я себе представляла все. Не так. Я не думала, что влюблюсь так сильно и в такого как Егор. А когда влюбилась, то поняла, что пропала. Мне плохо. Катастрофически плохо. И хуже всего то, что я с ума схожу по нему. Мне ужасно больно. Будто из легких выкачали весь кислород и мне катастрофически ничем дышать.
Я вздрагиваю, когда слышу удар. Быстрый и громкий. Будто кулаком по столу. Все быстро стихает, через пару минут хлопает входная дверь и квартира слышит лишь мои всхлипы и копошение в вещах брата. Мои копошения.
35
День проходит как в тумане. Я все делаю на автомате, кажется, что и живу тоже на автопилоте. Мне противно от того, что я с собой сделала. А ведь начиналось все так хорошо.
Во время обеденного перерыва ко мне снова подсаживается Оля, и я решаю сделать то, за что брат меня точно убьет. Я назначаю свидание. Я не тупая, точно знаю, что между Олей и моим братом что-то было раньше и им нужен толчок. И в этом случае этим самым толчком буду я. Пихну их под попки навстречу друг дружке. Пущай радуются.
Как там говорят? На одно плохое дело нужно сделать десяток хороших. Так вот, одно хорошее я уже сделала.
Домой я прихожу побитой и убитой. Сил хватает на то, чтобы принять душ и упасть на кровать. Перед этим сделать пару глотков воды.
Меня будит стук и звон посуду. Кто что разбил? Подрываюсь и тихо ругаюсь от легкого головокружения. Ты б Янина постыдилась, не в том возрасте, чтобы так резко подниматься с кровати. Сонно потягиваюсь, одеваюсь и взлохмаченная выхожу в кухню.
— Доброе утро! — встречает меня радостная улыбка брата. Под его глазами темные круги, лицо заросло щетиной, на скуле небольшой синяк, а в остальном передо мной моя точная копия. Только более суровая, но чертовски симпатичная.
— Доброе, — зеваю я. Запрыгиваю на столешницу рядом с братом и наблюдаю за тем, как он готовит завтрак. На две персоны, честно говоря.
Он молчит. Сосредоточенно нарезает тонкими ломтиками сын и помидорки, следит за яичницей на плите.