— У меня для тебя две новости, Глебка, — снова зеваю я. — хорошая и не очень.
— Начинай с хорошей.
— В субботу у тебя свидание с Ольгой. Я все организовала. Тебе осталось только прийти, — важно киваю я и сразу продолжаю говорить. — а плохая… все ждут от тебя тату на ноге. Вот здесь, — указываю на свое бедро. — кто-то заметил мои бритые ноги и мне пришлось выкручиваться. Прости.
Глеб смеется, шутливо щипает меня за коленку, а после возвращается с нашему завтраку.
— Там в сумке футболка, кепка и набор конфет. Все для тебя! — бормочет брат, раскладывая яичницу по тарелкам. Себе, конечно же, порцию побольше.
— Я рассчитывала на бриллиантовое колье. Как минимум.
— Привереда, — подмечает Глеб. — я соскучился, между прочим.
— Да, я заметила. Даже не обнял ни разу…
Он не дает мне договорить, резко подхватывает меня и крепко обнимает. Не могу удержаться и обнимаю брата в ответ, прижимаюсь к его груди. Так сразу хорошо становится на душе.
Нет. Глупости. Я все сделала правильно.
— Ну все, малявка, садись. Будем завтракать, — смеется Глеб, быстро чмокая меня в затылок и отстраняясь. Он поворачивается к плите и выключает газ, раскладывает все по тарелочкам.
— Я не хочу. Мне хватит чая.
— Боже, — удивляется брат, а после поворачивается и удивленно смотрит на меня, прижимая руку к груди. Туда, где находится сердце. — ты отказываешься от моей фирменной яичницы? Кто ты и что ты сделала с Яниной Ржевской? Признавайся, самозванка!
— Прекрати. Я просто неголодна, — смеюсь я. Шутливо толкаю Глеба в плечо и наливаю в чайник воды, ставлю его она плиту. У нас нет электрического чайника, папа все время отказывался его покупать и мы привыкли к обычному. И не так давно я купила небольшой белый чайник с синими маленькими цветочками.
— Что-то не так.
Не воспринимаю слова брата всерьез. Сажусь на свой стул, опускаю руки на стол, копируя позу идеальной ученицы. Спина прямая, колени согнуты, руки сложены на столе. Готовлюсь слушать рассказ брата о фестивале, но он молчит. Будто воды в рот набрал.
Все же садится напротив меня, но завтракать не начинает. Хмурится и рассматривает меня, задерживая взгляд на шее, где еще не так давно был небольшой след от губ Егора. Божечки, а вдруг Глеб все увидит?
Не дури, Янинка!
Там уже ничего нет.
— Что случилось? — спрашивает Глеб, копируя мою позу.
— Все хорошо. Но будет еще хуже, если в ближайшее время я не выпью чего-нибудь горячего. Ты меня разбудил. В мой заслуженный выходной. А это, если ты не заметил, серьезное преступление…
— Не заговаривай меня, Янина. От меня не скроешь ничего. Рассказывай.
— Да ничего у меня не случилось. Чего ты прикопался?
— Я прикопался, как ты выразилась, потому что ты меня нагло обманываешь, — мы встречаемся взглядами и сейчас, здесь за кухонным столом, происходит битва характеров. Они у нас смешанные. Есть немного от мамы, а что-то от папы. Но, учитывая, что это я последние дни потела и бегала с одной тренировки на другую, так это я сильнее.
Все заканчивается тем, что Глеб доедает и молча уходит. Он не разговаривает со мной весь день. Ночь я провожу в своей комнате, листаю ленту новостей, замечаю, как Егор удалил пару своих фотографий. Тех самых, которые мне нравились больше остальных. Обиднее всего то, что я так и не успела их себе сохранить.
Я засыпаю с первыми лучами солнца и просыпаюсь после обеда. Все точно по будильнику. Выключаю его и плетусь прочь из комнаты. Брата в квартире нет, смотрю на холодильник, но и там нет даже крошечной записки. Он всегда оставлял их, когда уходил куда-то, пока я спала.
Неужели обиделся из-за того, что я не поделилась с ним своими переживаниями?
Мы всегда были близки с Глебкой, но раскрыться перед ним и рассказать о Егоре я не могу. Трусила. А вдруг не поймет?
Через пару дней у нас планируется игра с командой из другого города. Я жутко волнуюсь и это очень хорошо заметно. Места себе не нахожу. Глеб пытается меня развеселить, благо, тему нашего неловкого разговора он не поднимает.