Одиночество мы с братом оба не любили.
— Мы можем поговорить?
— А мы говорим, — Глеб откусывает от своей сырной пиццы большой кусок и едва не давится им. Я улыбаюсь, протягиваю ему салфетку.
Мысли скомканы и мне необходим тот, кто поможет мне все расставить по полочкам. Сама я не справляюсь.
— Нет. О другом.
— О чем.
— О том… в общем, я познакомилась с парнем. И ты его знаешь. Он один из твоих друзей, — выпаливаю я, устав ходить вокруг да около.
— Кто именно?
— А это важно? Я ведь не встречаюсь с ним. Больше нет. И не было у нас с ним ничего. Так… пару раз погуляли. Но я все прекратила, Глеб. У меня…
— Принципы. Я помню. Но кто именно тебе понравился, Янина? — его голос становится теплее. Засовываю в рот тесто от пиццы, усилено жую его под чутким взглядом брата.
— Самый адекватный, — бормочу я. Тесто не глотается, поэтому я усилено запиваю его соком.
— Егор? — я киваю, и Глеб улыбается. Так безмятежно и по-мальчишески. — я ему доверяю. Единственному из них.
— А с остальными тогда зачем дружишь?
— Я им тоже доверяю. Но не тогда, когда дело касается тебя, мелочь.
Мне так хочется у брата о многом спросить, но я молчу. Не хочу рушить этот момент.
— Я помню твои правила, мелочь. И, если он изменит тебе или обидит или еще что-нибудь, то мы с ним больше не будем друзьями. Ты для меня всегда на первом месте, Янина. И останешься на нем, даже если я потеряю друга из-за ваших отношений. Но ты будешь в этом не виновата. Виноваты будут уже мои принципы. Я не дружу с людьми, которые изменяют или бьют женщин, стариков и детей. Поэтому, если что-то подобное случится с тобой или с кем-то еще, то Родин не будет моим другом. Как и Витька с Пашей.
Я задумываюсь над словами брата. Ни о чем подобном я подумать не могла. Была уверена в том, что он из кожи вон вылезет, но попытается сохранить их дружбу. Они ведь знакомы не день и не два.
Боялась, что стану причиной их ссор. А этого мне хотелось меньше всего. Мало ли, вдруг Глеб через пару лет начнет мне припоминать, что из-за меня лишился друга?
— Но… если ты его побьешь или изменишь, то я с тобой тоже не буду дружить, — заявляет Глеб. Он улыбается, берет кусочек пиццы и протягивает его мне.
— А мы и не дружим. Ты мой брат, а я твое милое наказание до конца твоей жизни. Или ты мое. Это как посмотреть, — наклоняюсь и откусываю большой кусочек.
— Мы можем оставаться родственниками, но не дружить. Помнишь, как те двое в школе? — напоминает он, доедая мой кусок.
Я помню то, о чем он говорит. В параллели училось два брата. Я не помню их имен, но это не так важно. Они были очень дружными. Скажу честно, я хотела себе такого брата, как они. Но в выпускном классе, первого сентября они подрались. Там была замешана девушка, если мне не изменяет память. И с того самого дня два брата перестали общаться, один перевелся в наш класс и на выпускном тоже был с нами. Сейчас я слышала, что они разъехались в разные города и связь не поддерживают. Точно говорить об этом не буду, но за последние пару лет у них не появилось ни одной совместной фотографии. А профили они обновляют постоянно.
Вот это грустно. И я не могу представить себе жизнь без Глеба. Он мой брат, моя часть и копия. И сама мысль о том, что в один день он вычеркнет меня из своей жизни, приводит меня в ступор.
— Он тебе понравился? — тихо интересуется Глеб, старясь скрыть улыбку.
— Он единственный заметил подмену. И прекрати улыбаться, — ворчу я, когда Глеб начинает смеяться. Взгляда от меня не отводит.
— Ты убегаешь от ответа, Янина Ржевская.
— Скажу нравится ли он мне, если ты расскажешь про девушку. Олю. С работы.
— Что тебе о ней рассказать?
— Все!
— Ничего у нас нет. Я ей не интересен. Был. И это свидание завтра. Ты зря это затеяла. Я не пойду.
— Что значит не пойдешь? — теперь роль психолога и гуру отношений переходит ко мне. — пойдешь. Нет, побежишь! Как миленький побежишь!