Джерри открыл кассу и стал отсчитывать банкноты. Стул уже занял место позади грабителя. Ден снова запел. Замки стали рушиться, драконы взмыли в воздух, войска в панике разбегались.
Джерри повернулся к стойке и протянул незнакомцу толстую пачку денег. Они быстро исчезли в кармане грабителя. Оружие теперь было полностью завернуто в платок. Он выпрямился и отклонился от стойки, глаза и оружие были направлены на бармена. Грабитель стал поворачиваться, но неожиданно зацепился за стул и упал. Когда он оказался на полу, кружка соскочила со стойки и упала ему на голову. Удар был сильным, и незнакомец потерял сознание. Пистолет, завернутый в платок, выскользнул из его руки, покатился по полу и исчез под сценой.
Ден закончил песню и отпил еще глоток. Джерри уже вытаскивал деньги из кармана грабителя. Вокруг него столпились люди.
– Это было очень странным.
Ден повернул голову. Это была Бетти Льюис. Она покинула столик, за которым сидела, и сейчас стояла возле сцены.
– Что было странным? – спросил он.
– Я видела, как стул двигался сам – тот, о который он споткнулся.
– А, может, его кто-то толкнул?
– Нет, – теперь она смотрела только на него, не обращая внимания на все остальное. – Очень странно все это было. И кружка… Странные вещи происходят, когда ты играешь. Что-нибудь маловероятное, но и малозаметное, хотя, может быть, это только ощущение.
Он улыбнулся.
– Это следствие настроения. Я мастерски играю и потому могу внушать.
Он тронул струны и сыграл аккорд. Она рассмеялась.
– Нет. Я думаю, ты околдовываешь.
– Как Чиви, – кивнул он. – Видениями.
– Все позабыли о нас, никто на нас не смотрит, – сказала она. – Давай сядем.
– Хорошо, – он положил свою гитару и перенес пиво на ее стол.
– Ты свои песни сам пишешь? – спросила она, когда они сели.
– Да.
– Мне нравятся твоя музыка и твой голос. Может, нам сделать несколько номеров вместе?
– Можно, если ты не будешь возражать против тех странностей, которые происходят, когда я играю.
– Мне нравятся странности, – она протянула руку и коснулась его волос. – Эта прядь настоящая?
– Конечно.
– Мне с самого начала показалось, что в тебе есть что-то колдовское.
– А теперь ты в этом уверена?
– Да, – она рассмеялась. – Я слышала, что ты учишься. Это правда?
– Правда.
– А потом ты будешь заниматься музыкой?
– Трудно сказать, – он пожал плечами.
– Мне кажется, ты бы добился успеха. Ты записывался на пластинки?
– Нет.
– А я записывалась. Но ничего хорошего из этого не вышло.
– Очень жаль.
– Полный провал. Не знаю, почему. Мне очень хочется попробовать с тобой. Надо посмотреть, как это будет звучать. Если получится, я знаю человека…
– Мои песни?
– Да.
– Хорошо, – он кивнул. – Когда здесь все закончится, пойдем куда-нибудь и попробуем.
– Я недалеко живу. Можно пойти ко мне.
– Отлично.
Он снова отпил пива, осмотрелся и увидел, что грабитель уже начал приходить в себя. Вдали послышались звуки полицейской сирены. Он услышал, как кто-то спросил: «А где пистолет?»
– Когда я слушаю тебя, – сказала она, – у меня возникает странное ощущение, что в нашем мире появляется трещина…
– Может, так оно и есть.
– …как будто ты проделываешь в нем щель, и я могу заглянуть через нее в другой мир.
– Как бы я хотел сделать эту щель широкой, чтобы я мог пролезть через нее.
– Ты говоришь почти как мой бывший муж.
– Он был музыкантом?
– Нет, он был физиком и любил поэзию.
– И что с ним сталось?
– Он ушел на побережье, в Коммуну. Искусство, ремесла, садоводство и все такое прочее…
– Он просто ушел или звал тебя за собой?
– Он звал, но я не хочу пачкать ноги в поросячьем дерьме.
Ден кивнул.
– А я все смотрю, не найдется ли такая щель, чтобы я смог пролезть через нее.
У входа, сверкая своей мигалкой, остановился полицейский автомобиль. Ден уже допил пиво, когда, наконец, нашли оружие.
– Мы с тобой такая парочка, что нас можно хоть сейчас на обложку журнала, – сказала Бетти. – Особенно твоя прядь. Может быть…
Человека с разбитой головой уже уводили. Ден, поднимаясь, сказал:
– Мне нужно спеть что-нибудь. Или твоя очередь?
Она посмотрела на часы.
– Заканчивай ты, а я послушаю.
Он взял в руки гитару. Клубы дыма начали формироваться в причудливые картины.
6
Огромная металлическая птица принесла Марка Мараксона на вершину холма. Марк отвернул рукав рубашки и нажал несколько кнопок на широком браслете, одетом на кисть левой руки. Птица взлетела в воздух. С помощью кнопок на браслете он управлял полетом птицы и через маленький экран на браслете смотрел на землю сверху глазами птицы.
Он увидел, что дорога впереди свободна. Марк закинул за спину мешок и стал спускаться с холма. Затем он долго шел через лес, после чего вышел на дорогу, идущую по более открытой местности. Птица парила над его головой и казалась всего лишь черной точкой. Теперь он шел мимо возделанных полей, приближаясь к дому отца. Дорогу домой он выбирал очень осторожно.
Его мастерская стояла нетронутой. Марк оставил там мешок и пошел к дому.
Дверь захлопнулась за ним. В доме был такой страшный беспорядок, какого он еще никогда не видел.
– Эй! Кто-нибудь! – крикнул он. – Эй!
Никто не ответил. Он обошел весь дом, но Мелани нигде не было. Он осмотрел окрестности, посмотрел в сарае, в стойлах, посмотрел возле оросительных каналов и в поле. Никого. Он вернулся в дом и поискал что-нибудь поесть, однако, ничего не нашел, и ему пришлось поесть из того, что принес он сам. Затем он пообщался немного с браслетом, и птица в небесах перестала кружить и полетела на юг.
Охваченный беспокойством, он стал наводить порядок в доме, затем пришел в мастерскую и приступил к сборке механизма, который принес с собой.
Был уже вечер. Марк уже давно закончил свою работу и отдыхал, когда услышал звук подъезжающей телеги. Он вышел из дома и стал ждать, когда она подъедет.
Он увидел, как Маракас подошел к сараю и начал разгружать телегу. Марк подошел помочь ему.
– Отец, – сказал он. – Здравствуй!
Маракас повернулся и увидел его. Выражение его лица было совсем тупым. И таким оно оставалось на лице долго, очень долго. По этой замедленной реакции Марк понял, что его отец сильно пьян.
– Марк, – наконец сказал отец, поняв, кто перед ним. Затем сделал шаг вперед. – Тебя долго не было. Полтора года. Почти два. Что с тобой было? Где ты пропадал?
– Это долгая история. Позволь мне помочь тебе.
Он разгрузил телегу, загнал в конюшню лошадей, дал им сена.
– …и они разломали мою тележку. Я испугался. Я сбежал. Я ушел на юг.
Он запер входную дверь. Солнце было уже совсем возле горизонта.
– Но почему, Марк, ты так долго не посылал мне даже словечка?
– Я не мог. А как… как мать?
Маракас отвернулся и ничего не ответил. Затем, наконец, махнул рукой в сторону кладбища.
– Там…
Немного помолчав, Марк спросил:
– Как это случилось?
– Во сне. Она не мучилась. Идем.
Они прошли на кладбище. В тени небольшого дерева Марк увидел небольшую обложенную камнями могилу. Он остановился рядом с ней и долго молча смотрел на нее.
– Мой побег?… – спросил он наконец. – Это из-за меня?
Маракас положил руку ему на плечо.
– Нет. Конечно же, нет.
– Такие, как она, всегда незаметны… пока их не лишишься.
– Знаю.
– И поэтому в доме все не так, как раньше?
– Не секрет, что я начал много пить. Мое сердце не переносит разлуки с ней.
Марк кивнул, опустился на колено и прикоснулся к камню.
– Теперь, раз ты вернулся, мы сможем работать вместе… – сказал Маракас.
– Вряд ли я смогу.
– У нас теперь другой кузнец.
– Я не хочу быть кузнецом.
– Чем же ты будешь заниматься?
– Совсем другим. Это тоже долгая история. Мать…
Его голос дрогнул, и он замолчал.
– Марк, я туго соображаю, когда выпью. Не знаю, стоит ли тебе это говорить. Ты любил ее, она любила тебя, и я не знаю…