— Не пойму я, барышня, что с ней…Поспрашивала служанок, что приехали…Много не выпытала, но одно есть: третий-то молодой господин женился недавно! На единственной дочери одного тамошнего богатейшего купца…И не поладили они с нашей-то госпожой, смекаете? — шептала старая служанка мне на ухо. — Так я чего думаю — а не потому ли она и вернулась, и злится теперь на всех?
— Может быть, момо Го…А не говорили ли слуги…про её…здоровье? Знаешь, приступы раздражения, плохой сон, потливость внезапная…
— Откуда знаете, барышня? Обмолвилась одна-то! Злая, говорит, хозяйка стала, порой кричит, всем недовольная, по три раза на дню переодевается, а то вдруг плакать начинает, и все про детей да мужа вспоминает…Дорогой-то переживала, видели…И еще, знаете? Я на неё поглядела вблизи — ну, чисто тетива натянутая! А мой-то как расстроился за хозяина…Ждали же все…И что будет?
— Сейчас, момо, не о том думать надо. Похороны зятя не пропустишь, а как их сестра-то перенесет? Смотри, как обмякла…И срок уже такой…И не пойти нельзя…
— Барышня, Вы уж не отходите от неё тама-то…Я со старой госпожой буду, могу и не доглядеть…И это, может, лекарку-то…Приплатить, да и пусть у нас поживет эти-то дни…
— Отправь завтра к ней, момо Го! Береженого боги берегут!
На похороны мы отправились всей семьей…
Народу — чуть не вся столица отметилась: выражали соболезнования родителям, а на выходе судачили (наши слуги ловили сплетни, а как же!), что младший Лян накануне проигрался вдрызг (его из игорного дома стражи доставили и что-то старшему сказали, отчего тот побледнел и стоял долго молча посреди двора), с отцом ругался — стены дрожали, потом ушел к наложнице, посылал за вином несколько раз… А поутру нашли его на берегу пруда, почему-то голого…и с мечом в руке, наложницу Фан — мертвой в комнате, и тоже…голую, но с открытыми глазами. Страсти какие!
Лян-дарен в траурном зале, затянутом белыми полотнищами и уставленном белыми хризантемами, выглядел… собранным, ни кровинки в лице, но…Вот нет у меня другого слова — собранным, вроде как принявшим случившееся. А Лян-фурен…Накачали ее чем-то, видимо: сидит, в одну точку смотрит, молчит…Гроб зятя закрыт, гроба Лули нет…
Мы подошли, поклонились по очереди, и вдруг эта статуя, свекровь сестры, как проснулась: взревела, на Чен Юнь набросилась и давай за волосы таскать!
— Это все из-за тебя, проклятая девка! Все из-за тебя! Ложись к нему, служи ему на том свете! И детей твоих туда надо отправить…Раз он умер, и вам не жить! Не жить вам, я не позволю… — орала невменяемая тетка, мы оттаскивали от неё сестру, но откуда силы взялись у этой худосочной: вцепилась — не оторвешь!
С трудом оттащили беременную, увели…Но самое странное и страшное, что Лян-старший за время потасовки даже бровью не повел, рукой не двинул — слуги угомонивали сумасшедшую мать покойного, посылающую проклятия нам в спину…И я испугалась не на шутку… «Муж и жена — одна сатана… Кто знает, чего он может дальше выкинуть…»
Дорогой я следила за отрешенной, замкнувшейся сестрой, и росла у меня в душе тревога…Что-то будет…
Роды начались вечером и шли они…трудно. Дун Сяо, своевременно прибывшая в дом, вначале не проявляла сильного беспокойства, а к рассвету…засуетилась.
— Что? Говори! — с акушеркой и вызванным ею лекарем Сюном общалась я: госпожа Гу…не изволили беспокоиться! Мужики сидели в кабинете, бабушку момо Го отвезла в полночь к ней во двор.
— Барышня… У госпожи слишком слабые схватки…Ребенок…может пострадать… Она… понимаете, она…не хочет! Стараться не хочет! Она как во сне…В сознании, да, но…будто бы далеко где-то…И тело не её…
— Что можно и нужно сделать?
— Я…могу…поставить иглы, чтобы усилить родовую деятельность…Но не уверена, что она…выдержит — Дун Сяо дрожала, но была готова рискнуть…А мне предстояло взять ответственность за непростое решение…Мать-то самоустранилась, про мужиков…Они в данном случае бесполезны.
— Она в сознании, говоришь?
— Мне кажется…она чувствует себя ненужной…Она как приговорила себя…Я такое уже видела…Обычно так женщины…нелюбимые в семье или…изнасилованные…себя ведут… Они перестают…хотеть жить, понимаете? — Дун Сяо расплакалась. — Она могла бы родить нормально, срок…достаточный… Пусть чуть раньше… Я бы справилась! Но она…не хочет…
— Дун Сяо, соберись! Что я могу? — меня трясло, натурально колотило, но я…не могла бросить Чен Юнь!!! Пусть к такому меня жизнь и не готовила, я не могу…допустить…