Однако, с годами Гу Чен Юнь и сама стала отмечать отличие внешности остальных членов семьи от собственного отражения в зеркале: цвет кожи у нее был темнее, черты лица — не так аристократичны, рост и фигура тоже оставляли желать лучшего, несмотря на тренировки и диеты. Она могла бы считаться, пусть и неидеальной, но вполне себе красавицей, если бы не признанно-великолепные братья и родители рядом….
Недоуменные взгляды, которыми ее награждали люди при первом знакомстве, учащались по мере взросления, как и шепотки о её сомнительном родстве с генералом — за спиной. Дело дошло до того, что даже в семье иногда, вроде как в шутку, звучали слова о том, что она — кукушка, что заняла гнездо сороки.
По мере усиления таких разговоров и углубляющегося осознания своей инаковости, Чен Юнь становилась раздражительнее, злее, грубее и жестче: у неё начал развиваться комплекс неполноценности, выразившейся не в замкнутости, как бывает чаще всего, а в скрытой агрессии — она вошла во вкус лжи, подстав, мелких пакостей, приводящих к кратковременному облегчению собственных страданий на фоне несчастья других. А еще она культивировала в себе высокомерие, надменность и тщеславие, помогающие бороться со страхами оказаться ненужной семье.
Её негатив по отношению к окружающему миру все чаще прорывался в неадекватном поведении и неприсущих благородной госпоже поступках, что совсем не нравилось родне. Несмотря на статус единственной дочери, барышня Гу стала получать наказания по семейным правилам, чего раньше никогда не было, что заводило её еще больше, повышало капризность, строптивость, своеволие, провоцировало истерики и новые конфликты.
Теперь почти каждое появление Гу Чен Юнь на собраниях молодых барышень заканчивалось скандалом с её участием, что закономерно приводило к заточению в зале предков, переписыванию женских канонов или усиленным тренировкам.
Родители расстраивались и несколько охладели к девушке, надеясь, что она всё-таки возьмется за ум, исправится и не опозорит особняк генерала перед будущими родственниками.
До свадьбы оставалось три месяца, когда самые страшные кошмары Чен Юнь сбылись: в особняке генерала появилась настоящая дочь семьи Гу. Это была катастрофа для Юнь-эр, потрясение — для супругов Гу, головная боль — для старейшин и самая скандальная новость — для столичных сплетников.
Глава 2
Генерал Гу провел молодость на северной границе, охраняя рубежи Тансун от набегов кочевников. Его жена делила с ним все тяготы пребывания в военном лагере и крепостях, помогая организовывать быт и рожая детей. Она никогда не жаловалась, стойко переносила лишения и воспитывала сыновей соответственно, чем заслужила уважение и любовь супруга. За десять лет на границе госпожа Гу родила троих мальчиков, и в неполные тридцать являла собой образец счастливой жены и матери.
Генерал гордился своей семьей, карьерой, подчиненными и, в целом, считал себя успешным человеком, невзирая на постоянную опасность и непростые условия жизни на севере. Поэтому императорский указ о возвращении в столицу для получения должности в военном ведомстве он воспринял как своевременный и заслуженный.
Семья тут же собралась в обратный путь, несмотря на беременность госпожи Гу: опоздать, нарушив тем самым приказ государя, генерал не мог, а его супруга надеялась доехать до дома до родов, уповая на себя, удачу и опытную повитуху.
Почти так и случилось: благодаря Великому каналу, соединившему Бейджин, главный город Северной префектуры, с Нанкином, от которого по рекам и местным каналам можно было добраться до имперской столицы Сучжоу, большую часть пути они провели на относительно комфортабельном корабле, что не отразилось на самочувствии беременной.
Роды начались, когда до дома осталось менее недели пути, поэтому генерал решил остановиться в небольшой деревне, чтобы появившаяся на свет дочь и утомленная дорогой и родами жена смогли отдохнуть и восстановиться.
Здесь же, в деревне, была нанята временная кормилица — тихая скромная крестьянка, ровесница госпожи Гу, родившая четвертую дочь на пару дней раньше. Женщины быстро сошлись на почве общих забот и интересов, и когда пришло время расставаться, всплакнули, обменялись контактами и презентами на долгую память.
Кто бы сказал тогда генеральской чете, что милая селянка, горько плакавшая при прощании, жестоко обманет их, подменив новорожденную генеральскую дочь своей, и будет хранить этот секрет шестнадцать лет, вплоть до самой смерти⁈