Накануне отъезда я долго беседовала с Фу Ханом, пытаясь донести до него идею прялки. Плотник слушал внимательно, при этом смотрел на меня и вроде как не видел: наверное, в его мозгах шел процесс визуализации предмета. Рисунок приблизительный я изобразила, остальное оставила на его усмотрение. Пока обсуждали детали, перед глазами встал видеоролик о сельхозприспособлениях от китайских «самоделкинов»: трубки для посадки саженцев, винты для грядок и плуг на колесе! Толкает мужик тачку, а вместо переднего колеса у неё — плуг узкий, как нож.
— Фу Хан, не знаю, получится ли еще один механизм и нужен ли, но смотри… — я взяла лист и схематично нарисовала то, что увидела внутренним взором. — Толкать придется с усилием, но не лучше ли так, чем тяпкой махать?
В глазах у плотника зажегся огонь вдохновения, и он схватил лист обеими руками.
— Госпожа, я…Я сделаю! Это для меня интереснее, чем за свиньями ходить! Я бы вообще только деревом занимался. В голове крутятся всякие придумки, только никому они здесь не нужны… — мужчина тяжело вздохнул и опустил голову. — Жена все время кричит, дети плачут, что меня дураком в деревне кличут…
«Его бы к Чу» — подумала я и предложила:
— Скажи, Фу Хан, ты в город поехать не хочешь? На зиму? У меня есть знакомый, он делает разные вещицы, бабушкино кресло — его работа. Я могу за тебя попросить, жить будешь у нас, со слугами, а работать у него. Жене твоей я сама сообщу и денег дам, до весны они без тебя справятся, а там решишь, оставаться или нет.
Мужик оживился, посмотрел на меня как на ангела небесного и закивал так интенсивно, думала, голова отвалится.
— Тогда иди, скажи семье и собирайся, поедешь с нами.
Староста Фу с сомнением выслушал мое обращение отпустить Хана в столицу, но пообещал присмотреть за его семьей и придержать норов супруги плотника. Уж не знаю, что сыграло роль — мое желание или деньги и авторитет старосты, но утром смущенный и счастливый Фу Хан уселся в одну из повозок и улыбался всю дорогу как дитя.
Доехали до столицы мы, как мне показалось, быстрее, чем из нее. Говорят же, что дорога, которую знаешь, короче. И вот наш караван паркуется у ворот особняка, откуда навстречу чуть ли не бегом спешат его обитатели: момо Го, Шенька, управляющий Мо, страж Пинг (этот степенно). Старая служанка от чувств расплакалась, когда из повозки помогали выйти бабуле:
— Госпожа Гу! Наконец-то я Вас вижу! Ох, Вы помолодели! Устали с дороги? У нас уже все готово, я с обеда караулю у ворот! Где Ваше кресло? Я отвезу Вас!
Никто не стал спорить, бабушка приняла заботу давней наперстницы с улыбкой, а меня взяла в оборот Мяо.
— Как я соскучилась по Вам, госпожа! И по вам, девчонки! Без вас было тихо и пусто, зато я с управляющим Мо много чего сделала, правда, господин Мо? А еще Вас ждет сюрприз, хозяйка! И интересные новости! — заинтриговала Шень Мяо. — Но сначала мыться и ужинать!
Уставшие девчонки слезли с повозки, и Мяо утащила их вперед, что-то загадочно нашептывая на ухо Сяо. Я посмеялась над ее оживленностью, потом поклонилась командиру стражей, учтиво поздоровалась с довольным управляющим и распорядилась принять на довольствие растерянного Фу Хана. С остальным предводитель слуг сам разберется.
— Уважаемые, благодарю за службу! Как вы тут поживали? Все было спокойно или вы берегли мои нервы и молчали о происшествиях?
— Благодарение небесам, госпожа, все было именно так — никаких особых происшествий не случилось. Все здоровы, усадьба в порядке, магазины тоже. У Шень не забалуешь! — с легкой усмешкой ответствовал управдом Мо.
— Действительно, госпожа Гу, без Вас в особняке было тихо, неприятностей не было! — заметил в свою очередь Пинг Фенг.
— Командир, Вы намекаете, что неприятности и я — одно и тоже? Нет меня — и их нет? Это обидно, ведь я само миролюбие и спокойствие! Вот так и узнаешь о себе много интересного!
Я шутливо надула губы, а вояка растерялся. Положение спас глава особняковой челяди.