— Еще кто-нибудь остался в живых? — спросила Крапинка.
— Не думаю, — ответил я.
Она на мгновение прикрыла глаза, а потом приказала нам быстро выходить наружу.
Обратный путь оказался настоящим кошмаром. Чевизори пришла в себя и стала орать от боли. В этот момент я желал только, чтобы нас всех раздавило разом, и никому потом не пришлось бы никого спасать. Измученные донельзя, мы осторожно положили девочку на склоне холма и устроились рядом. Говорить не хотелось. Раздался грохот еще одного обвала, и из шахты, словно последний вздох умирающего дракона, вырвалось облако черной пыли.
Притихшие от горя, мы ждали наступления ночи. Никто и не думал о том, что обвал может привлечь сюда людей. Лусхог заметил далеко внизу какой-то свет. Ничего не обсуждая, мы вчетвером подняли Чевизори и понесли вниз, к огню. Даже если костер развели люди, Чевизори нуждалась в помощи.
У огня обнаружился Бека. Он не стал извиняться за то, что удрал с холма, не стал оправдываться и объясняться. На наши вопросы отвечал недовольным ворчанием, а потом и вовсе велел, чтобы мы оставили его в покое. Луковка и Крапинка сделали шину для раздробленной лодыжки Чевизори и обвязали поверх курткой Лусхога, а Смолах натаскал листьев и укрыл ими бедную девочку, которая снова впала в беспамятство. Потом Луковка и Крапинка легли рядом с ней, пытаясь согреть теплом своих тел. Смолах ушел и вскоре вернулся с сухой тыквой, наполненной водой. Мы молча сидели вокруг костра, смотрели на огонь, стряхивая грязь и пыль с волос и одежды, и ждали рассвета, словно он мог принести облегчение. Мы оплакивали ушедших. Сначала Игель, потом Киви и Бломма, и вот теперь — Раньо и Дзандзаро.
Утро началось не ярким солнцем, а проливным дождем. Около полудня Чевизори пришла в себя и стала кричать, проклиная шахту, Беку и всех нас. Мы просили ее замолчать, но она успокоилась, только когда Крапинка взяла ее за руку и что-то стала шептать ей на ухо. Мы старались не смотреть в глаза Чевизори. Но и встречаться взглядом друг с другом мы тоже были не в силах. Нас осталось семеро. Я не мог в это поверить и пересчитал всех еще раз. Семеро.
Глава 27
Идея нелегально пересечь границу Тесс не только очень понравилась, но и придала медовому месяцу желанный эротический посыл. Чем ближе мы подбирались к границе с Чехословакией, тем больше страсти проявлялось в наших объятиях. В день, на который был запланирован переход, мы не вылезали из постели до полудня. Чем больше распалялась Тесс, тем сильнее во мне разгоралось желание узнать правду о своем прошлом. Каждый шаг на этом пути казался возвращением домой. Даже пейзаж здесь казался знакомым, словно все эти деревья, озера и холмы когда-то запечатлелись в моей памяти и сейчас мелькали в ней, как в кино. Дома, замки и соборы были точь-в-точь такими, какими я их себе представлял. А люди в гостиницах и кафе — в большинстве своем ясноглазые и светловолосые — выглядели так, словно были моими родственниками. Их лица звали в недра Богемии. Мы решили перейти границу в окрестностях небольшого немецкого городка Хоэнберг.
Замок, который стоял на восточной окраине городка, почти на самом берегу реки Эгер, был построен в 1222 году, потом разрушен, восстановлен, и несколько раз перестраивался. Последний раз — уже после войны. Мы с Тесс решили заглянуть туда. В этот солнечный субботний день мы оказались единственными его посетителями, если не считать молодой немецкой семьи с четырьмя маленькими детьми, которые крутились у нас под ногами.
— Извините, — сказала их мама на хорошем английском, — вы ведь американцы? Вы не могли бы сфотографировать нас на нашу камеру?
Меня немного огорчило, что в нас так легко распознать уроженцев Нового Света. Тесс понимающе улыбнулась, сняла с плеч рюкзачок и положила на землю. Семейство выстроилось у крепостной стены — детишки выглядели так, словно были моими братьями и сестрами, — и меня вдруг переполнило радостное и одновременно печальное ощущение того, что и я когда-то тоже был членом вот такой вот семьи. Тесс взяла фотокамеру и сделала несколько шагов назад, чтобы все они поместились в кадр.