Я отвлекался на мысли о Рождестве. Мама всегда готовила сладости. Сладости и ещё больше сладостей. Тыквенные пироги, яблочные пироги, сахарное печенье, леденцы и ириски. Ещё она вешала носки, и мне придётся не забыть об этом и придумать, что в них положить. Сделаю один для Кей и один для Чарли. У мамы возле плиты были крючки, на которые она и вешала носки.
Мы раньше ходили на полуночную мессу, но перестали. Раньше мне это нравилось. Все эти рождественские песни. Укладывание малыша Иисуса в колыбель. Не спать так поздно. Иногда, если мы молились достаточно усердно, мама разрешала нам открыть некоторые подарки, когда мы приходили домой. Но теперь мы не ходили на Новую мессу, и отец Дженкинс не мог приехать из Детройта, чтобы провести свою мессу.
Я посмотрел на пластмассовое лицо Иисуса, на его накинутую робу, вытянутые руки.
- Я исправлюсь. Обещаю. Не буду наряжаться, как раньше. Не буду больше притворяться певцом. И не буду сам себе вредить. И я сожалею о том, что сделал с Олли той ночью. Я не собирался оскорблять тебя. Я просто... Не знаю, господи. Я просто не знал, как ему отказать. Надеюсь, ты не злишься на меня из-за этого. Я не хотел грешить. Я не мог ничего поделать. Знаю, это неправильно, и знаю, что не должен так поступать, но я просто не знаю, что делать.
Пока я думал о той ночи, когда сидел обнажённым с Оливером Ковски, мой член стал твёрдым, и меня вдруг наполнила внезапная похоть и сильная боль.
Я посмотрел на пластмассового Иисуса и вздохнул.
- Я больше не буду таким заниматься, - пообещал я, чувствуя, что это ложь, и не желая это признавать. - Обещаю. Я могу быть хорошим, господи. Вот увидишь. Но ты должен мне помочь.
Я прижал статуэтку к своей груди и повернулся на бок.
Глава 21. Мне нужно, чтобы ты это понял
- Си-Си? Просыпайся!
Я перевернулся и увидел, что рядом стоит отец с сумасшедшим взглядом.
До меня донёсся запах виски.
- Папа?
- Вставай, Си-Си. Я хочу, чтобы ты кое-что увидел.
- Который час, папа?
- Не переживай сейчас об этом.
Я слез со второго яруса кровати, накинул халат и пошёл за отцом в гостиную, где он разложил по всему дивану и полу вырезки газет.
- Я хочу, чтобы ты это прочитал, - сказал он, беря буклет и протягивая его мне. Статья называлась "Обман на шесть миллионов". - Это всё объясняет. Эти грёбаные евреи!
- Что это такое, пап?
- Это про евреев и про то, как они обманули немцев на миллионы немецких марок для возмещения ущерба за Холокост - только Холокоста никогда не было. Они его выдумали. Раздули цифры. Они уже годами грабят немцев. Полагаю, они считают нас слишком тупыми, чтобы в этом разбираться. На вчерашнем собрании мы всё об этом слышали.
Я очень пытался проявить интерес.
Правда.
- Читай, - велел он.
- Сейчас?
- Конечно, сейчас. Тебе нужно знать эти вещи, сынок. Евреи повсюду, Си-Си. Правительство, банки, СМИ. Они всё контролируют. Газеты. Радиостанции. Если мы не проснёмся и не почувствуем запах кофе, этой страной будет управлять кучка грёбаных коммунистов, а большинство местных слишком тупые, чтобы это вообще понять. Грёбаные евреи!
Я подошёл к плите. От неё исходило очень мало тепла, поэтому я открыл дверцу плиты и нахмурился. Папа пришёл домой в какой-то момент ночи, но не подумал поддерживать огонь. Он снова погас до маленьких углей.
- Нужно подкинуть дров в огонь, - сказал я, откладывая его буклет в сторону.
- Это всё объясняет! - с жаром произнёс отец.
- Где ты был? - спросил я.
- У нас было собрание, - объяснил он. - Нужно готовиться, Си-Си.
- К чему готовиться?
- Теперь, когда люди Рейгана займут правление в январе, этот человек, которого они выбрали его вице-президентом, этот Буш... нам нужно готовиться. Вот, что я говорю. Как только они займут правление... чёрт, Си-Си, нам просто нужно готовиться. Однажды мы проснёмся, а на наших улицах будут стоять чёртовы советские танки. Подожди и увидишь. Нам нужно запасаться. Нужны аварийные запасы минимум на год.