Я присел на корточки, напуганный, руки в варежках бесполезно били по чёрному холодному стеклу, которое нас разделяло. Джон-Джон поднял взгляд на меня, его глаза были полны страха.
Почему я не помогал ему?
Почему я был таким бесполезным?
Я стучал руками по льду как можно сильнее, отчаянно желая ему помочь.
Его губы раскрылись. Он проговаривал слова, которые я не мог понять.
Лёд был железным, неподдающимся, холодным, безжалостным.
Течение тянуло Джон-Джона, и он уплыл под поверхностью льда. Я пополз за ним, отчаянно, скользя по чёрной поверхности, думая, смогу ли просто угнаться за ним, могу ли что-нибудь сделать, но течение утягивало его дальше и дальше.
Я огляделся вокруг. Сейчас я уже был далеко на льду озера. Папа был крохотной фигурой на берегу, далеко-далеко.
Джон-Джон исчез, оставляя меня одного на льду.
Я снова и снова звал Джон-Джона по имени. Я знал, что он меня не слышит, но не мог придумать, что ещё делать. Если бы кто-то и знал, что делать, так это Джон–Джон. А я не знал.
Никогда не знал.
Джон-Джон не ответил.
Звук внезапно треснувшего льда был как взрыв выстрела.
Глава 2. Ему нужно поспать
– Сайрус?
Я открыл глаза, прищурился от резкого света.
У меня болела голова.
– Сайрус?
Это был женский голос.
Я пытался сосредоточиться на хозяйке голоса, но не мог.
Я не мог вспомнить, чтобы когда-то чувствовал себя так плохо, всё моё тело ныло и было недовольно.
Джорджи принёс меня домой, уложил в кровать. На следующее утро я проснулся с ужасным жаром. Я помнил, каким напуганным он выглядел, пока ехал в больницу Бэй-Сити.
– Ему нужно поспать, – сказал мужской голос. – Два миллиграмма должны помочь. Ты записала это в его историю болезни?
Я снова попытался открыть глаза, но устал. Просто сильно устал. Так хотел спать.
Глава 3. Я хотел увидеть
– Привет, Си-Си, – сказал Оливер, потянувшись через перила моей больничной кровати, чтобы взять меня за здоровую руку. – Слышал, ты ходил плавать.
Я ответил такой улыбкой, какой только смог.
– Ты в порядке?
Я кивнул.
– Что такое несколько сломанных костей и пневмония, а? Боже, я три дня ждал, чтобы тебя увидеть, но меня не пускали. Полагаю, жить ты будешь, так что это довольно круто. По крайней мере, ты прогнал жар.
– Чарли в порядке? – спросил я.
– Мы заботимся о них. В смысле, мои родители. Чарли и Кей живут у нас. Не переживай. Хочешь рассказать мне, какого чёрта произошло, приятель?
Я отвёл взгляд.
Мне было стыдно.
– Джордж сказал, что ты провалился под лёд. Что ты вообще делал в лесу ночью?
– Я хотел увидеть тебя, – признался я.
– Почему?
– Не знаю.
– Джордж сказал, что ты разозлился.
Я пожал плечами.
– Джордж разговаривал с моими родителями. Не знаю, о чём они говорили. Мне не рассказывают. Но они переживают за тебя. Я это знаю. Они пытаются понять, что делать.
Я ничего не сказал.
– Я могу подписать твои гипсы? – спросил он, касаясь и гипса на моей ноге, и гипса на правой руке.
– Конечно, – сказал я.
Он взял меня за здоровую руку, сжал её.
– Ты странный ублюдок. Ты ведь это знаешь?
Я кивнул.
– Я до смерти хотел тебя увидеть. Я уже три дня доставал маму и папу, но они сказали, что нужно подождать, пока тебе не станет лучше. Я сумасшедше скучал по тебе. Ты по мне скучал?
– Может быть.
– Может быть? Я тебя умоляю! Медсестра сказала, что ты ныл как девочка, каждый день спрашивая обо мне и сводя её с ума.
Я улыбнулся.
– Я тебя люблю, приятель. Всё наладится. Ты мне веришь?
Мне вдруг снова стало стыдно, я отвёл взгляд.
– Брось, Си-Си. Не веди себя так. Джордж общается с моими родителями. Они что-нибудь придумают.
– Нужно следить за Чарли, когда он принимает ванну. Никогда не знаешь, что он сделает.
– Джордж нам сказал. Тебе нужно переживать только о том, чтобы выздороветь и вернуть свой зад домой. В понедельник будет встреча с соцработниками и всеми остальными, и всё решится.
– Где Джордж?
– Не знаю.
– Почему он не приходит меня навестить?
– Не знаю, приятель. Твой брат тоже странный ублюдок.
Он бросил взгляд на дверь, будто не хотел уходить.
– Си-Си?
– Да?
– Я тебя поцелую.
Я улыбнулся.
Он наклонился, поцеловал меня в губы.
– Если пневмония заразна, полагаю, им придётся положить меня на соседнюю кровать, но мне всё равно. Мне пора идти. Отдыхай, приятель.