-Поговори со мной, доченька, - попросила мама, и я услышала, как она всхлипнула.
-О чем? – глухо спросила я, а потом накрылась одеялом с головой. Мама положила руку на одеяло и шепнула:
-Я не могу сказать, что боль пройдет. Но со временем она станет тупее, и жить с ней будет легче.
Мама тоже скучала по ней. Прожив пятнадцать лет бок о бок с ней, она невольно привыкла считать ее своей второй дочерью.
-Я не хочу, чтобы было легче, - пробормотала я, не стягивая одеяла с головы.
-Почему? – мама стянула с меня одеяло и помогла сесть в кровати.
-Потому что если боль пройдет, то я забуду ее. Забуду, что это моя вина.
Мама еще раз всхлипнула, приобняв меня.
-Нет, солнышко, ты никогда ее не забудешь. И здесь нет твоей вины, ты должна понять. Это не твоя вина, Диана.
Дыхание сбилось. Приближалась новая лавина слез.
-Спой мне, - попросила я, падая в подушки. – Как раньше…
Она вздохнула и запела тонкую пронзительную мелодию. Когда последний звук выскочил из ее рта, я ощутила, как по щекам вновь бегут слезы, а я их не вытирала, позволяя скатываться по подбородку и теряться в волосах ниже пояса. Мы вместе отращивали их. С Ксю. Она уговорила меня не остригать длину, и мы не стриглись около шести лет глобально.
Как только за мамой захлопнулась дверь, я протянула руку к шкафчику и достала оттуда алюминиевые ножницы. Одно резкое движение – и полметра моих волос упали на одеяло. Кинув рядом ножницы, я разметала оставшиеся волосы по подушке и погрузилась в беспокойный сон.
Я резко проснулась от стеклянных глаз Ксю и села в кровати. Часы на стене показывали 4:45. Казалось, голова готова лопнуть. Тут в углу я заметила чью-то тень.
Игнат, склонив голову на бок, мирно дремал, утомленный сидеть со мной.
Я, нахмурившись, посмотрела на него, и он, словно бы почувствовав мой взгляд, проснулся.
-Привет, - шепнул он, поднимаясь с кресла. Сна – ни в одном глазу. – Как ты?
-Хорошо, - соврала я.
-Нет, - покачал головой Игнат. – Тебе надо выплакаться. Дай волю слезам.
-Я уже плакала, - спокойно ответила я и стиснула зубы.
-Ты не плакала. Ты уронила несколько слезинок. Малышка, никто не узнает об этом. Но тебе тут же станет легче, хоть немного, но легче.
-Не могу, - я задышала отчаянно, неровно. Он быстро сел рядом со мной и заключил в объятия. Его руки прошлись по моим волосам, и он замер.
-Ты… ты обрезала их?
Включив ночник, он увидел светлые пряди, упавшие с кровати на пол.
-Я не стану хранить их, как трофей. С ними многое связано.
Игнат с сожалением посмотрел на мои неровные волосы, достигавшие плечей и легко поцеловал в щеку.
Сперва у меня выскочил тихий всхлип, прошла секунда – и я уже реву навзрыд. Игнат не говорил ни слова, лишь молча обнимал меня.
Я почувствовала, что у меня совсем сорвало крышу. Я перестала сопротивляться, и слезы прорвались наружу.
Нет! Я судорожно сжала зубы, мотала головой и пыталась оттолкнуть Игната сломанной рукой, отчего ее пронизывала острая боль. Она была приятна сейчас, она напоминала мне о вине. Я задыхалась, скулила, выла. Утыкаясь в подбородок Игната, я била кулаком в его грудь, повизгивая от отчаяния.
-Я не могу… не могу! – провыла я. – Забери меня отсюда… увези меня в другое место, Игнат, умоляю!
Озарение пришло ко мне неосознанно, и в ту же минуту высохли слезы. Я чуть отстранилась от парня и повторила просьбу.
-Увези меня из этого города. Я не хочу быть здесь. Я не смогу справиться, видя школу… места, где мы бывали…
-Хорошо, - прошептал Игнат и снова прижал меня ближе. – Я сделаю это, только давай мы сейчас поспим, ладно?
Он уложил меня в кровать, накрыл одеялом и лег рядом. Его теплая рука оказалась на моей щеке, и я услышала:
-Все будет хорошо, принцесса. Я люблю тебя, я буду рядом.
Во сне я видела еще живые, темные глаза подруги, видела, как она танцует на бортике у бассейна с бутылкой пива и как смеется, радуясь за то, что мы все сдали экзамен. Острое чувство вины придерживало меня даже во сне.
***
Наутро я не отказалась от своих слов, а Игнат прекрасно помнил то, что мне пообещал. Когда дождь зарядил снова, он вошел ко мне в комнату с подносом различной еды и, поставив его на столик, закрыл дверь.
-Поешь. Тебе нужны силы, - попросил он, кивнув на поднос.
-Не могу, - покачала головой я. – Ты помнишь, ты обещал меня увезти.
-Если ты хочешь, я сделаю это. Но куда? Что ты скажешь родителям?
Нижняя губа у меня дернулась, я беспечно махнула рукой в окно.
-Мне без разницы. Но я не могу находиться здесь. Это слишком.
Игнат, сев рядом, сказал:
-Если уедешь ты, то я уеду за тобой. Ты же знаешь это, малыш?
Я легко обвила его шею руками и вздохнула, стараясь не ударить по голове гипсом.
-Ты получил все, о чем мечтал. Я буду лишним грузом с еще большим чувством вины.
-Не смей, - резко отстранившись, сказал мне Игнат. В его зеленых глазах полыхал гнев. – Ты не виновата ни в чем.
-Виновата.
-Нет.
-Ты не был там. Не видел… - голос мой сорвался, и я судорожно вздохнула.
В глазах Игната что-то промелькнуло, но он тут же сказал:
-Мне плевать, что там было. Факты налицо: ты жива. Я думаю, Ксю не была бы рада, если б увидела тебя такой.
-Она бы ударила меня хорошенько, - шмыгнув носом, подтвердила я.
Мы оба усмехнулись.
-Что ты скажешь родителям? – спросил Игнат, когда я бездумно уставилась в поднос.
-Ничего. Им скажешь ты.
Парень, спокойно моргнув, ответил:
-Ладно. Мы придумаем что-нибудь. Но ты не должна уезжать, не попрощавшись.
-Нет. Я уеду, не прощаясь. А когда они узнают, что все хорошо – ведь ты им скажешь – тогда, может, позвоню им.
-Так нельзя, - покачал головой мой парень. – Они с ума сойдут от беспокойства, принцесса.
-Но ты же будешь со мной, - резонно заметила я. – Им не о чем беспокоиться.
Игнат замолчал, но я видела, что он все еще боролся с собой. Я бы уехала одна, но прекрасно понимала – без него я умру. Я не смогу жить и без него.
-Я позвоню одному другу сегодня вечером. Он живет в U, здесь недалеко.
Я равнодушно пожала плечами.
-Ладно.
Игнат, наклонившись ко мне, вздохнул.
-Я люблю тебя, милая. Но иногда ты такая дурочка.
-Лучше иди. Ты вообще дома был за эти дни?
Игнат, невесело усмехнувшись, закрыл за собой дверь.
Оставшись в комнате одна, я ощутила, как холодеет сердце. Боли не было – было равнодушие. И мне оставалось лишь коротать время, пялясь в потолок и умолять неизвестно кого, лишь бы все получилось.
Я действительно хотела уехать. Я хотела сменить всю эту въевшуюся обстановку и быть там, где никто не знает моего имени. Где никто не знает, что я убила лучшую подругу.
И ближе к вечеру, спустя сотни маминых приходов в мою комнату и потрясенных взглядов на мои волосы, я услышала, как к дому подъезжает машина Игната. Резво встав с кровати, я ощутила ноющую боль в ступнях и, скривившись, вновь села на кровать.
Через пару минут он уже сидел у меня в комнате, обнимая и рассказывая:
-Я позвонил ему. Квартира будет свободна через неделю, и мы сможем пожить там, хорошо?
-Свободна? А куда денется он? – просто спросила я, совершенно не интересуясь.
-У него дела. Ты точно решила ехать?
-Да, - твердо кивнула я. – Я собрала сумку.
Игнат слегка отстранился и выглядел шокированным.
-Ты что сделала? Уже? Ты… Боже мой…
-Я же сказала: я хочу уехать. Прямо сейчас.
Игнат почесал подбородок, на котором стала появляться щетина.
-Принцесса, но я не смогу быть с тобой там… сейчас. Я не говорил твоему отцу, что должен уйти со стажировки.
-Ты и не должен, - весь день мучаясь с этим вопросом, я все-таки решила: пусть он остается здесь. Тут все, что нужно ему для счастливой жизни.