Дракон оказался смышленее, чем Гром предполагал. Сообразил роль жрицы в неистребимости противника. Рванулся вперед, сметая все на своем пути, навис над Мартиной. Она только успела с отчаянным криком выставить перед собой кинжал "Мучитель", как махина горой туловища упал на нее. И, к счастью, у кинжала сработал пятидесяти процентный шанс паралича.
Гром зарычал одновременно с ревущим обездвиженным чудовищем, стремительно понесся к упавшему на брюхо дракону. Буквально взлетел на него. Не обращая внимания на царапающие кольчугу острые, как бритвы скосы гребня, побежал по его хребту к голове, где показатели жизни были уже 4500/10000. На ходу перехватив клинки обратным хватом, прыгнул, с риском промахнуться, прямо на широкий плоский череп.
В неистовом замахе промеж рогов пронеслись обе руки, всаживая клинки одновременно в оба глазища чудовища на последней секунде его окаменения.
Голова под сапогами резко вздернулась, и Гром, выпустив из рук мечи, кубарем полетел вверх; грохнулся с силой об камни пещерного свода и в состоянии контузии распластался возле страшной пасти ослепленного дракона. В полубессознательном состоянии оттуда в тумане видел эльфа в исподнем с большим серпом в руках и дроу, который отбросил уже в сторону щит и схватился обеими руками за длинный рыцарский меч. Как они с дикими воплями и хрипом дубасят по ослепленной морде, так и не сумевшего подняться назад, дракона. Гром видел как стремительно утекают жизни из ужасного моба. Вот и ноль увидел. А из кровавых глазниц все еще торчат эфесы Льда и Пламени. Взор застилают до боли яркие буквы: "Задание…". Но их сразу покрыло розовой пеленой, что потемнела до блаженной темноты…
…
Гром с трудом продрал глаза. Голова гудела, как печная труба на ветру. Над ним склоненные головы. Чьи эти неразличимые лица, не сразу даже понял.
— Пришел в себя, — обрадовался Амитола.
— А были уверены, что отправится в город за Мартиной, — улыбался ему Гуоно.
— Не дождетесь. Я, как Ленин. Живее всех живых, — шатаясь на нетвердых ногах, поднимался Гром.
Пустая пещера все еще ярко освещалась светом сияния. Его бессознательное состояние не повлияло на запущенную магию. Возле ног в кучу лежали одеяния и жезл Мартины. Рядом — другая кучка поменьше. Это что осталось от Наездника и дракона. Но Грому было сейчас не до них. Головная боль не по игровому мучила его. Перестарались тут разработчики с натуральностью, подумал Гром сердито.
— Что делать будем дальше, шеф? — продолжал улыбаться ему Гуоно. Видно было, что выполненное задание сильно грело его.
— До рассвета — ничего. Отдыхать.
Гром глянул на эльфа.
— Амитола, ты почему влез в бойню? Сказано было: ждать окончания банкета за дверью.
— Так, дроу один остался. Подмога требовалась. А смотрю тот рогатый уже издох, и хорошее оружие без потребления валяется. Решил помочь.
— Кстати, — с хрипом своим влез Гуоно в защиту Амитолы. — Он мне действительно сильно помог. И кстати, последний смертельный удар именно он нанес дракону. Молодец парень.
— Я и не против, что молодец. Но приказы в группе нужно исполнять четко. Это на будущие… Постой! — Гром уставился над головой эльфа и заулыбался. — Ну, поздравляю.
— А что такое? — поглядел вверх эльф, ничего не понимая.
Тут и Гуоно очухался.
— Ух ты! А я и не заметил сразу. Тоже поздравляю.
— Да что такое видите наверху? — вертел головой эльф.
— Видим, что ты теперь не убийца, — похлопал его по плечу Гром. — Вот что видим наверху.
Амитола внимательно посмотрел на них, сомневаясь, что говорят правду, потом хлопнул себя по башке и пустился в пляс. Дико скакал вокруг них и хохотал. Выдохся и счастливым голосом заявил, что отныне они ему братья навек.
— Теперь еще и сестра у тебя появилась, — засмеялся Гром. — В городе дожидается тебя.
— Конечно! Моя дорогая сестра в городе. С утра побежим к ней.
А до утра оставалось уже всего ничего. Постепенно светало в нагорье. И Гром чувствовал себя сейчас вполне прилично. С полным восстановлением показателей характеристик и само Восстановление заработало на полную катушку.
Можно заняться и трофеями, решил Гром, опускаясь на корточки возле собранной ребятами кучки остатков с уничтоженных врагов.
Возле его клубящихся холодом и огнем клинков лежал серп Наездника поверх зеленой заплечной накидки и широкого пояса. Тут же возвышалась горка чешуйчатых пластин, каждая размером с тарелку, а рядом лежал толстый фолиант, на котором возвышался пузатый кожаный кошель.
Гром сразу же схватил свои клинки и отправил в их ножны. Следом поднял серп и прочел внутренним взором: