"Подопытная 97 держала кулаки на уровне груди, занимая защитную стойку. Ее глаза горели огнем, а решительность победы над соперником отражалась в движениях. Подопытный 23 стоял в расслабленной позе и легонько хихикал. Он понимал, что она с ним не справиться, но ее решимость забавляла юношу.
- Ты чего смеёшься? - скалилась Лис. - Сейчас я из тебя всю дурь выбью!
Элисон ринулась в атаку, пытаясь достать соперника боковым ударом, но Соби парировал каждый ее выпад, нанося ответные.
- Ты еще не устала свою мантру повторять? - Улыбка не сходила с лица парня.
- Победа над тобой - моя миссия и смысл жизни!
- А для меня твои потуги - обуза и проклятье.
Он с искренним весельем подначивал девчонку. Элис с разворота ударила ногой, задевая плечо седоволосого. От достигшего удара девочка воодушевилась.
- Ах тыж! Твоя поганая заносчивость меня достала. - Элис продолжала наносить удары, не прекращая словесной перепалки.
- А меня достали твои скудоумие и вспыльчивость.
- Твоя физиономия мне на нервы действует!
Бой закончился так же быстро, как и словарный запас Лис. Соби подставил подножку и навис сверху, фиксируя руки над головой."
От беззаботных воспоминаний по телу прошлись мурашки.
- Мне тогда было всего восемь. Соби, мог и поддаться.
Полет в прошлое прервала сильная боль, а живот скрутило нарастающая тошнота. Элисон вскочила на ноги, зажимая рот рукой. Рвотные позывы усиливались от каждого движения. Пульс грохотал так, что заложило уши. Весь ее желудок выворачивало на изнанку, а сардонический привкус не давай ему восстановиться. Когда приступ стих, а бутылка воды опустошилась на половину, Элис развернулась, так и не встав с ледяной плитки. Даже в таком состоянии, ее готовность всегда была на высшей точки. Она утерла губы рукой, и глядя в воображаемую точку на стене произнесла.
- Не особо приятное зрелище, да?
Но никто не ответил. Тишина молчала.
- Я слышала твои шаги.
- Ты действительно удивительная. - Донесся мужской голос из-за перегородки уборной, что отделяла раковины от туалета. - Твое тело еще не восстановилось.
- Думаешь, я не понимаю почему меня рвет? - Зачем она все это говорит, зачем признает свою слабость, девушка не знает.
- Понимаешь, но уже три часа лупишь по мешку без перерыва. Я удивлен как тебя не вывернуло в первый час.
- Заткнись.
Мужчина стоял облокотившись о бетонную стенку и опрокинув голову вверх. Глаза его были закрыты, а мысли путанными.
- Почему не заходишь?
- Подумал, что ты не заходишь, чтобы кто-то видел тебя в таком состоянии. - Голос был ровным и уверенным. Даже в какой-то степени резким.
Элисон повторила жест головой собеседника, пусть даже не видя его, и сдавленно усмехнулась. Звук больше похожий на кряхтения в пересмешку со сбившимся дыханием. Ее грудная клетка все еще вздымалась и опускалась с такой периодичностью, что болели легкие. Но этот смех заставил мужчину улыбнуться.
Прохладный воздух, что проникал через открытое окно, приятно остужал мокрое тело. Его прохлада заполнила помещение, разряжая застоявшийся воздух.
- В прошлый раз тебя это не волновало. - Произнесла Элисон и все же повернулась в сторону дверного проема, в котором уже показался силуэт.
- Меня и сейчас это не волнует. - Он сделал шаг. - Меня волнует твое состояние.
Диалог получался натянутым. Каждый тщательно подбирал слова. Давление что появилось в их взаимоотношениях, заметили и Элисон и Сэт. Но когда появилась эта грань, ни один из них не знал. А есть ли она вообще? Блондин подошел к напряжённой Элисон и пряча руки в карманах штанов, навис сверху. Голову та не подняла, лишь вернула взгляд всю в ту же точку. Она так долго проглядела в нее, что на мгновение показалась, что она действительно существует. Элисон глубоко вздохнула, прислушиваясь к возникшим ощущениям. Это не усталость, не тревога и не страх. Что-то новое, необъяснимое и ...приятное. На столько приятное, что она не удержалась и приложила руку к сердцу. Эго ритм бил в раскрытую ладонь, казалось еще немного и оно оставит синяки на легких. Неопознанное чувство настораживало так же как и успокаивало. Это противостояние вылилось тяжестью внизу живота. Так ощутимо, что Элис пришлось поерзать на месте, дабы отогнать осевший трепет.