Говорят, когда встречаешься лицом к лицу со смертью, то перед глазами пролетает вся прожитая жизнь. Стены, подвал, организация. Вот моя жизнь.
В детстве я и не знала о существовании другого мира. Мира - по ту сторону колючего забора. Организация была моим домом, спасением, укрытием. Здесь я чувствовала себя в безопасности. Изнуряющие тренировки, дисциплина, подчинение, я верила, что это для нашей защиты. Ровно до того момента пока не получила свое первое задание. Задание по ту самую стену. Тогда мне было всего десять лет. В тот момент я узнала о существовании другой жизни. Я смотрела на беззаботно смеющихся детей, возрастом не старше меня. Разглядывала все, пытаясь запомнить эту неизвестность в мельчайших подробностях. Деревья, листья, красивые наряды, животные. Меня поразило абсолютно все. Этот мир мне показался таким радужным и ярким, что я невольно заплакала. Дети в десять лет задорно играли в песочнице, предлагая своим родителям несъедобное печенье, а те с удовольствием принимали его, делая вид, что это самое сладостное угощение на свете. Я же в свои десять спокойно могла уложить крупного мужчину. Потому ко мне приставили троих дозорных.
Меня отправили для устранения жестокого убийцы. Тогда я ели справилась, но как оказалась в Норте уже не помнила. От большой потери крови, и сильнейшего сотрясения в коме я пробыла 3 суток. Тогда я впервые оказалась у пропасти, только тогда она была далеко впереди. Видимо судьба решила, что не время мне было умирать. А пока я находилась на перепутье, судьба поднесла еще один подарок. Я эхом слышала все то, что происходило в той комнате:
- Доложить. - Прозвучал грубый мужской голос.
- Брюнетка, десять лет. Рост 130см, вес 35 кг. - Четко, без единой запинки, прозвучал ответ. - 97 выжившая.
- Поправка, если очнется.
Так я узнала, что это был отбор. Из пятисот детей, отправившихся на "задания", вернулось только 98. Нас поселили в одной комнате, каждому озвучили его номер и с каждым днем тренировки становились все жёстче и опаснее. Одним днем мы изучали яды. Самые разные, в том числе без вкуса и запаха. Перед каждым стояло 10 стаканов с жидкостью и только в одном не было яда. Тогда число подопытных сократилось в полтора раза. После того дня, все было словно в тумане. Тренировки, бои, задания, убийства, метка, порка. Тепло. Тепло?
Да, точно. Ночью, когда у меня появилось клеймо, меня прижали теплые, дрожащие руки. Они смыкались сильно, но осторожно: "Прости. Прости. Прости" - голос их обладателя заикался и так же дрожал. Эти руки...Почему сейчас они кажутся мне знакомыми, такими..родными?
С каждым проявлявшимся эпизодом моей никчемной жизни, меня все глубже засасывала тьма. Похоже, в этот раз судьба отвернулась от меня.
- И что же ты собираешься делать? - Врезался в мозг голос мучителя.
Я с силой сжала в руке скальпель, пытаясь почувствовать хоть что-то. Ну же тело, шевелись! Кровь не сворачивалась, а голова кружилась так, что приходилось силой удерживать рвоту. Во мне не было ничего кроме ярости. Вкус крови Логана уже чуялся на языке. Вот только пальцы начали разжиматься, а решительный шаг вперед, оказался не больше муравьиного.
Шорох, что оставили за собой ботинки, слился с топотом мужских шагов, что последовали навстречу.
- Ты заплатишь за все! - хриплый, угасающий звук, не был моим голосом. Он больше походил, на скуление умирающего животного.
Воздух в помещение мгновенно тяжелеет, будто бы целый год сжали до секунды. Время течет так медленно, что почти что замирает. Целая жизнь зависит от этого момента. Я клинок, что оттачивался каждую секунду, закалённый временем, кровью и болью. Клинок, что убьет своего создателя. Руки, ноги не слушались, а кровавая лужа лишь росла, расползаясь по всей комнате. Я сделала медленный, глубокий вдох, стараясь замедлить сердцебиение. Боль слегка отступила, но разум не прояснился. Во мне закипает ярость, схожа с той, что я чувствовала в бою с солдатами. Вот только сейчас я полностью контролирую себя. На столько, на сколько позволяет состояние.
Глаза Логана сверкнули. Он перевел взгляд на бездушное тело за моей спиной и смочил пересохшие губы.
- Да ты нечто, 97. Даже как-то жалко тебя убивать. - схватив нож, оскалился Реви.