Вскоре подошли побледневшая Катя и отрешенная Полина. Через минуту появился Зомби и улегся неподалеку, контролируя нашу работу.
Там нас Витька и нашел.
— Всех добила? — спросил он у Полины. — Никто не ушел?
— Не знаю. Собака больше не беспокоилась — наверно, никого не осталось.
Как он догадался, что это именно Полина всех убила?
Позже я об этом у Витьки спросил.
— Извини, Серега, но ты и твоя Катька — слабаки, у вас такое сделать духу бы не хватило, — ответил он. — А Полинка… Сила в ней есть.
По-моему, именно схватка с бандитами окончательно сблизила нас с Катей. По крайней мере, я осмелел. Когда вечером следующего дня она, проходя мимо, в очередной раз задела меня, я схватил ее в охапку и нашел ее губы своими. Собственно, она и не противилась. Я просто озверел от желания, но Катя отстранилась, уперев руки мне в грудь.
— Сереженька, тут же Виктор Сергеевич и Полина тоже. Увидят.
Хотелось сказать в ответ что-нибудь смелое, но в горле у меня совсем пересохло — я вообще ничего вымолвить не смог. Пока я приходил в себя, Катя ушла.
Вечером я долго не мог уснуть.
Витька, как часто с ним бывало, исчез затемно. Девчонки, видимо, еще спали. Я умылся, развел костерок, поставил на огонь чайник.
— Сереженька, иди сюда! — услышал я знакомый голос.
Совсем голая Катя стояла перед входом в шалаш и вытиралась большим полотенцем.
— Раздевайся, я тебя водичкой холодненькой полью, — предложила она, нисколько не стесняясь своей наготы.
— Я уже умылся.
— Все равно раздевайся! — уже требовательно сказала Катя.
Оказалось, что и в постели мне с ней легко и хорошо. Не думал, что так может быть: обычно люди привыкают друг к другу. Я же помню, что с Машей мы сначала чувствовали скованно.
Такое ощущение, что именно Катя была моей женой несколько лет.
А после она неожиданно попросила:
— Сереженька, почеши мне спинку!
Я принялся скрести ее кожу ногтями.
— Нет, не так. Потише.
Я гладил нежную кожу Кати, а она тихо лежала, положив голову мне на грудь.
Изредка она тихо и протяжно шептала лишь одно слово:
— Хорошо!
Я молчал, чувствуя, что нежность переполняет меня.
В конце концов Катя приподнялась на локте и уже бодро, но ласково сказала:
— Солнышко мое!
Я не нашел, что сказать в ответ, а она неожиданно продолжила:
— Правильно говорят: «Любовь зла — полюбишь и козла»… Вот кто знал, что я рыженького полюблю?
Я попытался сообразить, что имела в виду Катя, упомянув рогатое животное. Однако мыслей не было, а взгляд мой намертво остановился на обнаженной женской груди.
— Титечку хочешь? Теленочек ты мой! — с улыбкой сказала она. — Иди ко мне!
В итоге до меня дошло только то, что я то ли козел, то ли теленочек, но это не показалось обидным.
Ночью мы с Катей спали в домике девчонок, а Полина, вернувшаяся из похода, перебралась на мое место. Что интересно, Витька воспринял это как должное.
Глава 7
Казалось бы, нападение и последующий бой ясно дали понять, что праща — вполне действенное оружие. Однако и Катя, и Полина тренировались с прохладцей. Меня же, наоборот, заело, и я каждый день упрямо бросал камни в кучу песка. К моей радости, появился результат: снаряды летели все сильнее и точнее.
Именно с пращой в руках я и встретил совсем молоденькую рыжую девчонку и невысокого поджарого мужчину неопределенного возраста. Витька наконец привел новых людей.
К девчонке я сразу почувствовал симпатию: она была такой же рыжей, и веснушек у нее на лице жило не меньше, чем у меня. Девица тоже принялась рассматривать меня, мило улыбаясь.
Тут я получил ощутимый тычок под ребра от подошедшей Кати.
— Нечего на чужих баб заглядываться! — заявила моя любимая.
Катя увела рыженькую. Я запустил еще пару камней в кучу песка и сложил пращу.
Мужчина, наблюдавший за моими упражнениями, неопределенно хмыкнул и представился:
— Максим.
Вскоре я понял, что этот несильный с виду мужчина опаснее любого тяжеловеса.
Максим долго перебирал несколько небольших топоров, выбрал один, несколько раза подбросил его, ловко ловя его за топорище. Затем мужчина резко взмахнул рукой, и топор вонзился в угол бани, застряв в торце бревна.
— Случайность, — сказал он. — К любому оружию привыкнуть надо.
Максим перебрал несколько ножей, поиграл с ними, бросая вверх и хватая за рукоятки. Вскоре два клинка торчали рядом с топором. Расстояние было небольшим — метров десять, не более, но меня впечатлило и это.