Влетаю в комнату и застаю Мэйси, как ни в чем не бывало заправляющей мою постель.
— Как ты могла? — я едва сдерживаюсь, чтобы её не придушить. — Как ты могла так со мной поступить? Я ведь тебе доверяла!
Мэйси замирает на месте, невинно хлопая глазами.
— Только не надо включать дурочку. Ты сама говорила, что у Люсии не было от тебя секретов. Ты прекрасно знала, что эта чертова статуэтка принадлежала ей. Решила выставить меня змеёй, испортившей всем вечер? — я скрещиваю руки на груди. — Скажи, за что ты так меня ненавидишь?
— Я вас не ненавижу, — спокойно отвечает Мэйси, — я сделала то, что должна была. Вам нужно было узнать.
— Узнать что? Что Себастьян до сих пор убивается по Люсии? Я и так это поняла. Неужели для пущей наглядности обязательно было причинять ему такую боль?
— Не только это. Вы должны были узнать о леди Беатрис.
Я раздраженно развожу руками.
— Значит, ты подстроила весь этот кошмар, просто чтобы преподать мне урок по истории рода? Ага, как же.
— А теперь послушайте меня! — Мэйси повышает голос, и от столь резкой смены привычного учтивого тона я теряю дар речи. — Почему Люсия была так одержима легендой о леди Беатрис, как думаете? Что такого было в этой легенде?
Мэйси наклоняется поближе и, обдав кожу прохладным дыханием, прямо мне в ухо произносит:
— Говорят, она обладала силой… силой управлять стихиями. Она могла разжигать огонь или выращивать цветы… одним прикосновением.
Я цепенею. Всё это не по-настоящему. Этот разговор мне, видимо, снится. Такое не может происходить на самом деле.
— Это всего лишь… дурацкие слухи, — отвечаю я, но дрожащий голос выдаёт меня с головой, — Люсия в них, может быть, и верила, но я нет. Леди Беатрис была обычной герцогиней, жившей сотни лет назад.
Только Мэйси меня будто и не слышит.
— Муж леди Беатрис, пятый герцог Уикершема, обвинил её в колдовстве, и её приговорили к смертной казни. Тогда, стоя на виселице, она предрекла, что однажды вернётся… возродится в потомке.
Я вытираю о платье вспотевшие ладони.
— Это, конечно, жуткая история и всё такое, но я не понимаю…
— Говорю же вам, Люсия не держала от меня секретов, — Мэйси впивается в меня немигающим взглядом, — она рассказала мне и о вас, Имоджен. Она всё видела. Видела, что вы сделали.
Земля уходит из-под ног.
— Она не знала, о чём говорит, — шепчу я.
— На вашем месте я бы поговорила с Себастьяном и выведала всё, что им с Люсией удалось узнать о леди Беатрис в Оксфорде. Он сможет помочь вам больше, чем я. — Мэйси поворачивается к выходу, но затем оглядывается. — У вас ко мне всё? Я обещала помочь матери внизу.
Как она может говорить так спокойно, словно не разрушила только что весь мой мир, подтвердив самые страшные подозрения, которым я так долго пыталась не придавать значения?
— Почему же ты просто не сказала мне об этом, зачем было портить ужин со Стенхоупами? — гневно спрашиваю я.
Мэйси смотрит в потолок.
— У меня не было выбора. Это был мой долг перед ней.
— Перед кем? — спрашиваю я и, не дождавшись ответа, скептически добавляю. — Перед Люсией?
Мэйси едва заметно кивает.
— Что, прости? Люсия умерла, — на последнем слове мой голос срывается.
Мэйси подходит ближе и заглядывает мне в глаза с неожиданным выражением ужаса на лице.
— Призраки никуда не уходят, — шёпотом произносит она, — вы ведь тоже чувствуете её, правда Имоджен? Быть может, у вашего возвращения были и другие причины. Подумайте об этом.
От этих слов и от фамильярного тона, которым они были сказаны, меня пробирает дрожь.
— Нет! — вскрикиваю я, отпрянув от неё. — Я понятия не имею, о чём ты говоришь. Просто… просто уходи!
Как только Мэйси выходит, я запираю дверь и падаю на кровать. Ноги дрожат, в голове роятся мысли о призраках и о том, что будет, если люди узнают о моих способностях.
Неужели я и правда такая, как леди Беатрис? Нет, Мэйси ошибается; нет никаких других причин. Я вернулась, чтобы вступить в титул — только и всего.
Я могла бы уехать хоть завтра. Обещала ведь Марино, что вернусь, если что-то пойдёт не так. Но неужели я смогу спокойно жить дальше с этим пугающим знаком вопроса в голове? Выбора нет, только закончить начатое.
Во сне меня преследует череда леденящих душу видений: мертвенно-бледное лицо миссис Малгрейв, искаженное в презрительной ухмылке; Себастьян, разбивающий вдребезги фарфоровую статуэтку; прекрасное бездыханное тело кузины, лежащей в гробу. Я просыпаюсь от ощущения, что кто-то касается моей ступни, и, подтянув ноги к себе, замечаю у изножья кровати тёмный женский силуэт.