— И что случилось?
Себастьян тяжело вздыхает.
— В день смерти Люсия прислала сообщения мне и Тео. Она писала, что хочет встретиться с нами обоими у входа в Лабиринт и поговорить. Это лишь укрепило мои подозрения, что парень, с которым она встречается, и есть мой брат. Я решил, что она хочет признаться во всём и сделать свой выбор. К тому времени наши отношения уже стояли мне поперёк горла. И я не раз пытался их порвать, но вмешивались родители. Честно говоря, той ночью я пошёл к Лабиринту по единственной причине — чтобы поддержать брата, если Люсия ранит его чувства.
— То есть, ты на него не сердился? — я смотрю на него в изумлении. — Но ведь он тебя предал.
Себастьян качает головой.
— Обо мне можно сказать то же самое. Я встречался с девушкой, которая нравилась моему младшему брату. Пусть я не понимал, что заставляю его страдать, но ведь заставлял. И вообще, Тео в нашей семье всегда был на вторых ролях. Он с детства привык, что всё вертится вокруг наследника титула. Вокруг меня, — Себастьян морщится, — потом увлечение поло привлекло ко мне ещё больше внимания, а он снова оказался в тени. Думаю, всё это… сильно портило ему жизнь. А я это допускал.
Я беру Себастьяна за руку.
— Ты в этом не виноват. Ни в чём не виноват.
Но он отводит взгляд.
— Той ночью была сильная гроза, я поздно выехал из Оксфорда и долго добирался, поэтому опоздал… — он закрывает глаза.
— И что? — нетерпеливо спрашиваю я. — Что ты увидел?
— Я увидел Люсию, мёртвую, окровавленную, — вполголоса говорит он, — а над её телом истерично рыдал Тео. Рядом лежала моя клюшка для поло.
Я в ужасе прикрываю рот рукой. Сердце разрывается от боли и за Люсию, и за братьев, которых я всегда считала хорошими людьми.
— Он… он всё это спланировал? — спрашиваю я дрожащим голосом. — Иначе зачем было брать с собой клюшку?
— Нет! — решительно возражает Себастьян. — Он ни в коем случае ничего такого не планировал. Это была старая клюшка, которую я подписал и подарил Люсии ещё в начале отношений… в лучшие времена. Тео, должно быть, нашёл её в Рокфордском Поместье и, когда разозлился… воспользовался как оружием.
— Значит… значит, он действительно убил её? Что он сказал? Почему он это сделал?
— Он ничего не сказал, да и не нужно было. Для меня всё очевидно. Я знал Люсию. Иногда она говорила безжалостные, ужасные вещи. Думаю, Люсия чем-то очень обидела Тео… и он нанёс удар, не понимая, что творит. Мой брат не жестокий человек. Той ночью он был в отчаянии. Я успокаивал его, убеждал, что всё будет хорошо, что это… похоже на несчастный случай. И сказал, что если правда всплывёт, я возьму вину на себя, — Себастьян говорит всё тише, и в какой-то момент мне начинает казаться, что он пытается убедить сам себя, — он не убийца. Это был… жуткий несчастный случай.
— Но почему ты сразу не объяснил полиции, что произошло? Тогда не пришлось бы проходить через всё это, — я бросаю на него грустный взгляд.
— Потому что я люблю брата, — искренне говорит он, — я не могу позволить, чтобы его упекли за решётку. Особенно понимая, что этого можно было избежать, если бы только я лучше о нём заботился, и в первую очередь, не встречался с Люсией.
— Но ты ему не родитель и не нянька, — мягко возражаю я, — я не могу смотреть, как ты берёшь на себя вину за поступок, которого не совершал.
— Я знаю, но я должен это сделать, — отвечает Себастьян, — пообещай, что никому не расскажешь.
— Я никогда не встречала таких самоотверженных людей, — я смотрю ему прямо в глаза, — неужели ты действительно готов ответить за преступление Тео?
— Знаю, звучит безрассудно, но… если бы у тебя был младший брат или сестра, ты бы поняла.
В памяти всплывает лицо Зои. И я понимаю, что за неё прыгнула бы под машину, пошла бы под пули. Так разве это не одно и то же?
— Я понимаю, — мягко говорю я и чувствую, как на глаза набегают слёзы, — я бы очень хотела тебя отговорить, но я всё понимаю.
Наши пальцы переплетаются.
— На случай, если нам нескоро придётся удивиться, — он сглатывает ком, — ты сделаешь для меня кое-что?
— Что угодно, — отвечаю я.
— Поцелуй меня.
Со слезами на глазах я обвиваю руками его шею. И целую сначала нежно, а потом жадно. Себастьян опускает меня на кровать, проводит губами по шее и щекам, залитым слезами, и я лишь сильнее сжимаю его в объятиях.