— Меня! — довольно зло ответила Соня, присаживаясь на стул. — Меня обидели!
Врач повернулся. На вид ему было лет сорок, и был он весь кругленький — невысокого роста, круглолицый, с пухлыми розовыми щечками. Даже глаза у него были большие и, казалось, абсолютно круглые. Белый халат обтягивал выпирающее пузико, точно спрятанный мяч. Соне врач напомнил детеныша тюленя — белека, этакое очаровательное создание с доверчивыми черными глазками. Медицинский халат особенно удачно подчеркивал это сходство.
— У какого же негодяя поднялась рука на такую очаровательную головку? — спросил врач и подошел к Соне. — Ну-с, посмотрим-посмотрим…
Врач подмигнул Соне. Повинуясь его мягким прикосновениям, Соня опустила голову. Доктор обошел стул, осторожно освободил рану от волос. Соня ожидала боли. Неизвестно почему она считала, что врачи обязаны вести себя именно так — властно, давая больному понять, что он для них всего лишь работа, но этот врач не оправдал ее ожиданий. Он обращался с ее головой так, будто она являлась хрупким и бесценным достоянием нации.
— Голова не кружится? Не тошнит? — попутно спрашивал врач.
— Нет… а как вас зовут? — неожиданно для самой себя спросила Соня.
Врач на мгновение опешил, его рука дернулась, палец проехался по краю раны. Соня поморщилась, но сдержалась — не вскрикнула.
— Миша, — ответил врач и тут же поправился: — Михаил Юрьевич.
Соня улыбнулась, а Михаил Юрьевич продолжил осмотр.
— Что там, доктор? Что с Соней? — не выдержал Костя. Они с Шестаковым стояли у противоположной стены, плечом друг к другу, и как завороженные следили за каждым движением доктора.
— Да, да, что там? — поддержала Валентина Тимофеевна.
— Думаю, причин для волнения нет, — ответил Михаил Юрьевич. Он придвинул свободный стул и сел напротив Сони. — Следите за моим пальцем.
Михаил Юрьевич поднял короткий пухлый палей и принялся водить им из стороны в сторону. Соня с усердием следила за пальцем доктора. Однако взгляд, помимо пальца врача, захватывал и распахнутую настежь дверь кабинета, и фельдшера, подпирающего косяк. Затем Соня отстала от движения пальца, заглядевшись на улыбающееся лицо Михаила Юрьевича. После ее внимание привлек открытый сейф с вывернутым содержимым. Одна из картонных папок свисала с полки, поддерживаемая за край толстым журналом. Снова — улыбающееся лицо доктора, распахнутая дверь, сейф… Открытый сейф, свисающая папка… стоп!
— А где конверт?! — закричала Соня.
Врач вздрогнул и, отпрянув, чуть не свалился со стула.
— Какой конверт? — испугано спросил он, забыв убрать палец от Сониного носа.
Соня свесилась со стула, заглядывая за спину доктора, и обратилась к Шестакову:
— Сереж, ты нашел конверт? С завещанием?
Вместо Шестакова ответил Константин:
— Нет… мы как-то об этом даже не подумали…
— Кто разворошил сейф? — снова спросила Соня. При этом она смотрела только на Шестакова.
Но тот лишь недоуменно оглядывался по сторонам. Соня поняла, что Сергей на самом деле ничего не знает.
— А разве это не ты сделала? — Костик подошел и сел на корточки рядом с ошеломленным врачом, который продолжал сидеть с поднятым вверх указательным пальцем.
Сергей направился к сейфу, Соня впилась взглядом в его спину, лишь бы не смотреть на сидящего рядом Константина.
— Украл завещание тот, кто меня ударил! — выдала Соня свою версию.
— Очень глупо, — тихо и спокойно ответил ей Шестаков. Прежде он внимательно осмотрел сначала сам сейф, а затем и выпавшее содержимое.
— Что глупо? Завещание-то украли! — встрял в разговор Константин.
— Ну и что, — Шестаков даже не повернулся. — Завтра рабочий день, Наталья Кононова, как дочь и, как я понимаю, единственная законная наследница, пойдет к нотариусу, все узнает. Если завещание на ее имя — напишет заявление о принятии наследства.
— Но завещание украли! — настаивал Константин.
Сергей повернулся и вздохнул.
— Соня, ты уже поняла? Или ты напрочь забыла все, чему нас учили на юр. факе? — спросил он. — А для тех, кто не понял, объясняю — завещание, если оно не закрытое, а в нашем случае так оно и есть, составляется в двух экземплярах, один из которых хранится в нотариальной конторе. Можно украсть экземпляр завещателя, сжечь его или даже съесть — толку от этого никакого. Второй экземпляр все равно останется в нотариальной конторе. Если кто-то желает уничтожить завещание, то он должен залезть в нотариальную контору, ударить по голове нотариуса и уничтожать все следы посещения данной конторы завещателем — регистрационные книги и прочее. Понятно?