Скэнлон взглянул на нее и с грустью спросил:
— А в вашем маленьком мире есть полицейские?
На мгновение она смутилась, но быстро пришла в себя.
— Ну, несколько лет назад у нас был сержант…
— Вы имеете в виду Фрэнка Лолли?
— Да, кажется, он. Откуда вы знаете?
— Он не выдержал и застрелился…
Элис Крауэлл поняла, что имеет дело с человеком, ушедшим в себя. Она задрала его больничный халат и начала снимать протез.
— Нет! Оставьте! Я буду носить его, пока он не превратится в часть моего тела.
Его выписали из больницы в пятницу, спустя восемь недель. Джейн Стомер взяла отгул, чтобы отвезти его домой.
— Я так благодарен тебе за заботу, Джейн.
Она посмотрела на него и улыбнулась.
— Ты такой милый, Скэнлон. Только, пожалуйста, не впадай в сантименты.
Он протянул руку и коснулся ее щеки.
— Хорошо, не буду.
Они вошли в его мансарду через парадную дверь с Восточной Четвертой улицы. В квартире царила какая-то негостеприимная тишина, и Скэнлону стало не по себе. Дом вдруг показался слишком большим, слишком темным, полным теней.
Он дохромал до софы, стал садиться, но потерял равновесие и упал на подушки. Джейн бросилась на помощь.
— Какой я неуклюжий, — сказал он, горько улыбаясь.
— Это неправда.
Джейн обняла его, начала утешать. Он прижимал ее к груди, впитывая тепло ее тела.
— Останься на ночь, — прошептал он.
Она взяла его лицо в ладони, нежно поцеловала в губы.
— Я уже думала, что никогда не дождусь этих слов.
Она помогла ему встать с софы, добраться до кровати и раздеться. Впервые за всю свою сознательную жизнь Скэнлон почувствовал, что зависит от другого человека. Это ощущение раздражало его. Сидя на краю своей огромной кровати, он снял протез и отдал Джейн. Она взяла его и пошла к комоду, разглядывая на ходу. Положила протез на полку. Наблюдая за Джейн, он вдруг почувствовал острое беспокойство, потому что страсть не приходила.
Она вернулась к нему и начала раздеваться, предлагая все ту же игру. Он в недоумении следил за ее движениями и с нетерпением ждал, когда она закончит прелюдию. Перехватив его взгляд, Джейн быстро сбросила остальную одежду и легла на кровать рядом с ним, глядя на его когда-то такое прекрасное тело. Но стоило ее взгляду упасть на культю, и она тотчас отворачивалась. Джейн принялась целовать его. Заметив, что он не возбуждается, она взяла член и начала слегка поглаживать, наращивая усилия по мере того, как он делался все больше. Они поменялись ролями, теперь Джейн была активным партнером; она целовала его, вылизывала языком, произносила скабрезности. Он видел, что она всячески избегает дотрагиваться до его ноги. И каждый раз, когда она случайно задевала ее, тело Джейн покрывалось гусиной кожей и она вздрагивала. Она пыталась скрыть свое невольное отвращение за прозрачной завесой почти наигранной страсти.
Чувствуя, что даже слабое возбуждение исчезает, он попытался овладеть Джейн. Она вздохнула и отвернулась, чтобы он не заметил, что она болезненно морщится. Покусывая нижнюю губу в надежде, что все это быстро закончится, она чувствовала, как слезы текут по лицу, но ничего не могла с собой поделать. Пытаясь поцеловать ее губы, Скэнлон увидел заплаканные глаза и упал на спину. Он лежал неподвижно и подавленно молчал.
— Мне очень жаль, если я причинил тебе боль.
— Это не твоя вина. Я не смогла возбудиться. Мы давно не занимались любовью, — ответила она, стараясь придать своему голосу нотки уверенности.
— Кажется, я потерял больше, чем ногу.
Она схватила его за плечи и с силой встряхнула.
— Не смей изводить себя! Ты только что пережил большую травму. Ты не можешь рассчитывать, что тебе удастся попросту зажить прежней жизнью. Чтобы твое тело привыкло к своему новому состоянию и мы приспособились друг к другу, нужно время.
Он осклабился и ядовито рассмеялся.
— Сержант Культяпный к вашим услугам.
— Не надо, Тони! — взмолилась Джейн, охваченная жалостью. В ней проснулся материнский инстинкт, потребность заботиться о нем. Она должна любить его, вновь сделать его полноценным человеком, вернуть ему уверенность в себе. Она стала целовать его тело в отчаянном страхе потерять человека, которого любила. Нежно лаская его, она опускала голову все ниже и набиралась храбрости, чтобы выполнить неприятную задачу, которую поставила перед собой, с которой пару раз справлялась, когда жила со своим женатым любовником, и которая, если сделать все до конца, вызывала у нее тошноту.