Тяжелые воспоминания заставили его отвернуться.
— Папу сбил пьяный водитель, когда он переходил Бенсон-херст-стрит. Водителя осудили условно. Мама открыла кондитерскую лавку, чтобы хоть как-то прокормить нас. Она работала по семь дней в неделю, с утра и до позднего вечера. Линда после школы сразу шла домой убираться, стирать, готовить ужин. По выходным мы с сестрой помогали маме в лавке, чтобы она могла вздремнуть в подсобке.
Он перевел дыхание и посмотрел прямо в глаза Скэнлону.
— Моя мать работала на организованную преступность! Какое безумие! Я расскажу вам, какой женщиной была моя мать. Взгляните на меня, лейтенант. Меня можно назвать красавцем? Я мал ростом, плешив, как монах, и физиономия у меня совиная, но благодаря матери я чувствовал себя выше, статнее и красивее Кларка Гейбла или Грегори Пека. Она постоянно твердила, что я вырасту и стану великим врачом, и это будет ей наградой за все страдания. — Он показал Скэнлону ладони. — Вы видите эти руки? «Твоя сила — в твоих руках!» — говорила мне мать. Мои руки сделали меня красивым в глазах других людей. Моя специальность — пластическая хирургия, лейтенант. И мать часто приводила ко мне детей, чьи родители никогда не смогли бы заплатить за операцию. Недавно я сделал краниофасциолярную реконструкцию больной от рождения девочке. Это мама привела ее ко мне. «Ты должен делать это бесплатно, потому что мы обязаны помогать несчастным. Мы должны отблагодарить эту страну за все хорошее, что она сделала для нас», — сказала моя мать. А вы говорите мне, что она — преступница. Разве преступники так рассуждают?
Скэнлон решил, что спорить глупо. Поэтому он вежливо спросил:
— В каких вы отношениях с сестрой?
— Мы очень дружны. Мы с детства научились помогать друг другу.
— А какие отношения были у вашей сестры с матерью?
— Линда боготворила мать. Они были очень близки…
Послышались женские голоса, хлопнула дверь. Скэнлон повернул голову и увидел входящих в комнату женщин и маленькую девочку. Воцарилась напряженная тишина. Циммерман поднялся навстречу женщинам.
— Позвольте представить, это моя сестра Линда.
Она вежливо улыбнулась, подошла к стулу и села.
Циммерман представил свою жену. Рэчел Циммерман была привлекательной женщиной с черной челкой до бровей. Лет тридцати с небольшим. Простое льняное платье, римские сандалии на босу ногу. В руках у нее были две обувные коробки.
Стоявшая рядом девочка с каштановыми волосами робко пряталась за мать и поглядывала на Скэнлона любопытными карими глазками. На ней были джинсы и мешковатая майка с изображением красноносого Снули на груди, а на ногах — белые кроссовки с большими синими помпонами.
Рэчел подошла и пожала руку Скэнлону.
— Спасибо, что пришли.
Андреа подбежала к отцу и бросилась к нему на шею с криком:
— Папа, папа, посмотри, какие мне купили босоножки! А тетя подарила мне новые кроссовки!
— Ну и везет же тебе, — с нежной улыбкой сказал отец.
Девочка обернулась и посмотрела на Скэнлона.
— А вы настоящий полицейский?
— Конечно.
— Вы такой же крутой, как Грязный Гарри в фильме?
— Еще круче. — Скэнлон улыбнулся.
— Давайте, юная леди, пойдем наверх и не будем мешать папе беседовать с дядей полицейским, — сказала Рэчел.
Андреа внимательно посмотрела на отца.
— Папа, я очень скучаю по бабуле.
— Я тоже, дочка, — произнес Циммерман и заплакал.
В комнате вновь стало тихо.
Молчание нарушила Линда Циммерман, сказав:
— Может, ты тоже поднимешься наверх, Стэнли? А я поговорю с лейтенантом.
Циммерман взял дочь за руку.
— Если я вам понадоблюсь, я буду наверху, — обратился он к Скэнлону.
Проходя мимо Линды, он остановился и что-то шепнул ей на ухо. Скэнлон не мог слышать, что именно, но по выражению лица Линды понял, что Циммерман сообщил ей нечто не очень приятное.
Когда все ушли, Линда Циммерман сняла черную шляпу с огромными полями и положила ее на столик рядом с собой. Она осторожно стащила с руки черную кружевную перчатку и небрежно бросила ее на шляпу. Свободной рукой она пригладила иссиня-черные волосы, рассыпавшиеся по плечам, и принялась неторопливо стаскивать вторую перчатку.
— Стэнли сказал мне, что, по вашей версии, моя мать стала жертвой преднамеренного убийства, я правильно его поняла?
Скэнлон развел руками.