Когда Салли вышла из ванной в белой ночной сорочке, он быстро снял трусы. К его глубокому разочарованию, она легла в кровать, чмокнула его в щеку, отвернулась и уснула.
Глядя на золотистые блики солнца, он стал строить планы на день. Сегодня похороны Джо Галлахера, и еще ему надо будет допросить несколько человек в связи с убийством. Предстоит трудный день, и пора за дело. Он попытался опереться на отсутствующую ногу и грохнулся на пол.
— Черт побери!
Испуганная Салли села на постели, увидела Скэнлона на полу, отбросила покрывало и подбежала к нему.
— Что случилось? — спросила она, опускаясь на колени.
Он сердито сказал:
— Я попытался встать на несуществующую ногу. Иногда я забываюсь. — Он горько улыбнулся. — Это моя преморбидная личность виновата?
— Я бы сказала, что в этом виновата твоя неловкость.
Она погладила его распластанное на полу тело.
— Большой «крутой легавый» развалился у меня на полу. — Она поцеловала его в нос. — Ты очень милый.
Его рука скользнула под ее сорочку.
Салли закрыла глаза.
— Ммм… Как мило.
Она пододвинулась и поскребла ногтями его искалеченную ногу.
— Она у тебя чувствительная?
— Очень, — сказал он, чувствуя, как в груди становится тесно и напрягается член. Его пальцы нежно ласкали ее соски.
Наклонившись вперед, Салли задрала сорочку и села верхом на культю и принялась елозить по ней взад-вперед. Нервные окончания возбудились, и изуродованная нога вдруг превратилась в источник странного блаженства. Голова Скэнлона заметалась, дыхание сделалось прерывистым, он сдавленно вскрикнул.
Салли прижалась плотнее и потерлась о культю. Скэнлон застонал.
Салли задохнулась от наслаждения. Схватив в руки член, она стала массировать его. Скэнлон застонал громче. Он был сродни кипящему котлу, готовому вот-вот взорваться. Их тела двигались в такт. Салли сжала его член, пытка стала еще слаще.
Она все быстрее терлась о него. Ее лоб покрылся испариной, рот был открыт, язык высунут.
— Я хочу видеть, как ты кончаешь. Кончай!
Приглушенное мычание сменилось громким криком, и сладкая волна блаженства наконец захлестнула его. Салли продолжала тереться о культю. Схватив ее обеими руками, сильно прижала к своему клитору и задергалась. Испустив протяжный крик, она рухнула на Скэнлона.
Глава 13
Дул мягкий юго-восточный ветерок, небо было безоблачным.
Три полицейских вертолета кружили над толпой, собравшейся перед церковью Святой Марии на Провост-стрит в Гринпойнт. Ряды мрачных полицейских стояли «смирно», отдавая последние почести. Полицейские, несущие гроб, покрытый флагом, остановились на каменной паперти церкви. Сердобольные кумушки высовывались из окон, чтобы поглазеть на церемонию похорон детектива.
Гроб снесли к катафалку. Вдова, облаченная в черное и поддерживаемая с одной стороны сержантом Джорджем Харрисом, а с другой — капелланом, проводила взглядом гроб.
Тони Скэнлон стоял в стороне, покуривая «Де Нобили». Он видел, как вдова упала на колени и горестно заломила руки. Он был потрясен трагичностью момента. Комок застрял в горле, и он почувствовал резь в глазах. Он подумал о двух мирах, в которых жил. Мире полицейского, где царили двусмысленность и гипертрофированное самомнение, постоянное недовольство и зависть. И мире новобранцев, чистом месте, в котором все сводилось к простейшим условиям задачи: тут — хорошие парни, там — плохие. Наивные мальчики в синем, они быстро становились грубыми и циничными под влиянием действительности. Он подумал о тяготах своей личной жизни, о временах неуверенности и одиночества. Утром он оставил сорок долларов на туалетном столике Салли де Несто, попрощался и шагнул в свой полицейский мир.
Кортеж медленно сворачивал за угол.
Скэнлон мысленно простился с Джо Галлахером, человеком, который помог ему остаться в полиции. Что и говорить, ему устроили грандиозные проводы.
Резкий запах одеколона заставил Скэнлона наморщить нос. Рядом стоял Уолтер Тикорнелли.
— Ты что, купался в этом дерьме? — отшатнувшись, спросил Скэнлон.
— Что ты хочешь этим сказать? Это же «Маск фор мен» от Ле Клода.
— Ну и что? Воняет как моча.
— Что легавые могут знать о моде?
— Наверное, ничего, но я очень рад видеть тебя здесь, потому что хочу задать тебе несколько вопросов.
— О чем?
— Эдди Хэмил. Ходят слухи…