Репортеры резво повернулись к выходу и гурьбой высыпали на улицу. В дежурке остался только Бакмэн, репортер из отдела уголовной хроники «Таймс». Он самодовольно ухмылялся. Скэнлон подошел к нему.
— Сакиласки звучит очень оригинально. У большинства полицейских фантазии хватает только на Маккана или Смита. Но Сакиласки мне нравится. — Он хитро прищурил глаза. — И, если мне не изменяет память, комната 1010 — это пенсионное бюро.
Скэнлон удивленно вскинул брови.
— Я что-то не совсем вас понимаю.
Репортер оглянулся и шепотом предложил отойти в сторонку.
— Мне кажется, вы что-то скрываете в деле Галлахера. Я не очень уверен, но связь между этими двумя убийствами должна существовать.
— Это только ваши фантазии, или вы так не думаете?
— Как раз наоборот. Вы прекрасно знаете, что в наших профессиях есть нечто общее. Мне, так же как и вам, приходится опрашивать огромное количество людей, выяснять факты, которые интересуют не только меня. Кроме того, я привык сдерживать свои обещания, и если я говорю вам, что никому не скажу о нашем разговоре, то будьте уверены, что это именно так. Скэнлон, скажите мне правду.
— Вы напрасно теряете время, — ответил Скэнлон и собрался уходить.
— Подождите!
Скэнлон остановился.
— Общество имеет право знать правду,
— Общество имеет право знать, что люди, которые стоят на страже закона, всегда будут делать все возможное, чтобы расследование успешно завершилось. И именно так все и будет, мистер Бакмэн. Заканчивая наш разговор, я хочу напомнить, что мы имеем право не разглашать важную информацию до окончания расследования. Так что налицо противоречие в правах.
— Я всегда восхищался вами, Скэнлон! Потеряв ногу, остаться полицейским — не каждый на это способен. Думается, иногда вам приходится туго.
Скэнлон ухмыльнулся и поставил искусственную ногу на ступеньку лестницы.
— Минуточку, Скэнлон, постойте.
Скэнлон обернулся.
— Ну что еще?
— Я уже ухожу и даже постараюсь убедить своих коллег, что связи нет и что вы ведете честную игру с нашим братом журналистом. Но обещайте, что, когда ваше расследование завершится, мы встретимся и вы мне первому расскажете о результатах.
— А вы проститутка, вам это известно?
— Даже проститутке приходится заботиться о хлебе насущном.
Воротник белой сорочки Макаду Маккензи потемнел от пота. Вышагивая по кабинету Скэнлона, помощник комиссара рычал:
— Я только что от комиссара, он в бешенстве. Эти сволочи газетчики его достали. Они вцепились в него из-за дела Циммерманов, он сыт всем этим по горло.
— Шеф, ведь это обыкновенное убийство. В чем дело?
— К черту! Ты все прекрасно понимаешь. Если убивают какого-нибудь богача или знаменитость, вонючие писаки трезвонят об этом на всех углах. Нам только не хватает, чтобы они пронюхали о любовных выкрутасах Галлахера. — Он вытер ладони платком. — Что там у вас с Эдди Хэмилом?
— Он-то уж точно ни при чем, — ответил Скэнлон. — Сегодня на похоронах я разговаривал с Уолтером Тикорнелли, и он заверил меня, что история о мести — вздор.
Маккензи воздел руки горе.
— И ты поверил ему?
— Представьте себе, поверил.
— Не лучше ли выслушать самого Хэмила?
— Может быть, и лучше, но сейчас я слишком занят. Как только освобожусь, пойду и поболтаю с нашим дорогим Хэмилом.
В кабинет заглянула Хиггинс, она кивнула, приветствуя начальство, и обратилась к Скэнлону:
— Звонила Сигрид Торссен, вы помните, это та самая свидетельница, которая была с ребенком в парке. Она согласна на гипноз. Я назначила ей на среду. Гипнотизером будет наша сотрудница.
— Это все? — поинтересовался Скэнлон.
— Из лаборатории пришли данные спектрофотометрического анализа скорлупок от орешков. На них обнаружены следы минерального масла, воды, пропиленгликоля, ланолинового масла, глицерина и разные добавки.
— Я не понял, к чему ты клонишь? Какой они сделали вывод?
— Это крем для рук или увлажняющий гель, — объяснила Хиггинс.
— Ты хочешь сказать, что это была женщина?
— Слишком много свидетелей утверждали, что видели мужчину. Кроме того, некоторые мужчины тоже пользуются кремом для рук. Особенно старики, у которых дряблая и сухая кожа.
— Надо думать, это так.
Когда спустя полчаса Маккензи убрался. Скэнлон позвонил Джеку Фейблу в 19-й участок и рассказал о своем разговоре с Бакмэном. Фейбл в ответ поведал, что его детективы раздобыли еще одного свидетеля, который развлекался со своей любовницей в ту самую ночь. Они живут через два дома от особняка Циммерманов. В то время, когда произошло убийство, этот человек видел, как какой-то мужчина зашел в «Кингсли-Армс» и вскоре вышел. В руке он нес небольшой чемоданчик. Свидетель показал, что на вид мужчине было лет тридцать с небольшим. В заключение Фейбл сообщил, что пришлет Скэнлону копию протокола допроса.