Когда я опустилась между ним и госпожой Блау, я сонно поняла, что на мне всё ещё была одета куртка, а при втором взгляде, что господин Рюбзам взял с собой мой рюкзак. Они хотели исключить меня из школы ... О Боже, они действительно хотели это сделать? Послать меня домой?
Ну, хорошо, подумала я после первого испуга упрямо, тогда сделайте это. Мне это подходит. Так я смогу быстрее сбежать.
- Люси ..., - начала госпожа Блау и её улыбка стала немного более чётче. - Как ты?
- Плохо, - ответила я дерзко. Для чего вообще она задала этот вопрос? Она что, хотела надо мной пошутить?
- Потому что ты напилась? Или ...
Она замолчала, когда увидела, что я скрестила руки на груди ушла в себя.
Значит, мама и папа уже наябедничали. Для чего тогда мне ещё что-то об этом говорить? Они всё равно мне не поверят. Я и на дальнейшие неторопливые каверзные вопросы не обращала внимания и не реагировала на них. То, что мог Леандер, я уже могла давно, и меня почти забавляло, вести себя также чудаковато, как он. Да, в этом были свои преимущества, делать вид, будто всё это меня не касается, как будто между мной и миром снаружи, толстая, холодная, прозрачная стена. Я видела и слышала всё, но это ничего общего со мной не имело.
- Люси, ситуация серьёзная и я признаю, что совсем тебя не понимаю. - Только хриплый голос господина Рюбзама заставил стену немного закрошиться. Старая сила привычки, я должна была выслушать его. На госпожу Блау мне было наплевать, но на господина Рюбзама нет. Тем не менее, я не взглянула в его сторону, когда он после небольшой паузы продолжил говорить.
- Твоя успеваемость почти по всем предметам резко снизилась. Ты постоянно забываешь книги, домашнее задание, рефераты, на занятиях почти не реагируешь и мыслями где-то в другом месте, кажешься уставшей и грустной.
При слове "грустной" я сглотнула, но не тошнота заставила меня сделать это. Было так, будто ком в горле захотел снова вернуться.
- Но ты ничего не говоришь. Даже своим родителям. Но прежде всего мы не понимаем, как такое могло произойти, потому что во время рождественского шоу ты и твои ребята были ещё лучшим актом вечера. Вы боролись за свою мечту. За что ты борешься теперь? Или против чего? - Я не ответила. Больше ничего не было, за что я могла бороться, даже паркур больше не имел значения.
Мама и папа всё равно всегда найдут способ, отравить мне это. А для того, чтобы бороться за Леандера я была слишком горда.
Госпоидн Рюбзам и госпожа Блау обменялись взглядом. Я заметила его только уголком глаза, потому что продолжала смотреть на стол и могла бы нарисовать его текстуру уже даже вслепую.
Они обдумывали новую тактику? Начнут ли они теперь наконец ругаться на меня? И скажут, что я вылечу из школы? Но вместо этого господин Рюбзам взял мой рюкзак, положил его на стол и продвинул к госпоже Блау.
- Мне очень жаль, Люси, нам нужно это сделать. Мы дали тебе возможность поговорить. - Я была слишком застигнута врасплох, чтобы сопротивляться и пассивно и с горящими глазами смотрела на то, как госпожа Блау неуклюже открыла застёжку и постепенно выставляла содержимое рюкзака на стол.
Тетради, половина из них с загнутыми уголками. Книги. Мой календарь. Половина кренделя. Бутылка яблочного сока с минералкой, в которой уже образовалась плесень.
Мой кожаный пенал с карандашами и ручками, полностью исписанный мной и ребятами. Три маленькие бутылочки с ... нет, это были не мои бутылочки! Я ещё никогда не пила Егермейстер, я только знала рекламу, и это всё! Как они оказались в моём рюкзаке?
И сигареты тоже не принадлежали мне, откуда появились они? Открытая пачка ... и зажигалка ...
- Ты можешь нам это объяснить? - Господин Рюбзам потёр себе глаза, как будто не хотел верить в то, что видел. Я тоже не хотела в это верить.
- Нет, - ответила я резко. - Потому что тогда вы посчитаете меня сумасшедшей. - О, как я ненавидела Леандера. Он выстрелил мне в спину, когда я уже лежала на земле. Каким же он стал низким человеком! - Это должно быть кто-то подложил мне в рюкзак, - тем не менее, добавила я слабо.
Снова госпожа Блау и господин Рюбзам обменялись взглядами, прежде чем господин Рюбзам, непривычно проворно, залез в карманы моей куртки и выловил ещё одну бутылочку плюс две сигареты. Теперь я сидела здесь как преступник, а тяжесть доказательств была подавляющей. Только полный идиот будет сомневаться в том, что я покатилась по наклонной плоскости. Но никто не догадывался, какой наклонной эта плоскость действительно была. Я уже находилась в свободном падении. Ещё дальше вниз было просто не возможно.
- Твои родители очень беспокоятся о тебе. Очень сильно, Люси. - В то время как господин Рюбзам говорил, медленно и серьёзно, госпожа Блау делала себе несколько заметок. Что к чёрту она там писала? Я сопротивлялась импульсу, вырвать блокнот у неё из рук и разорвать заметки перед её глазами.
- И мы ... что же, мы слышали, что у тебя есть парень, который плохо на тебя влияет. - Я была настолько удивлена, что схватила ртом воздух, и сразу же пожалела об этом, потому что запах кофе и холодного дыма заставил взбунтоваться мой желудок.
Почему господин Рюбзам знал о Леандере? Он говорил с моими родителями, это было очевидно, значит, он узнал о нём от них, а они сами узнали от ... О, конечно. От Сердана. Который вчера вечером доставил меня домой, и видимо при этом случае проговорился о том, что знал. Что я разорвала отношения с моим парнем. Разочарование о его поведении было на вкус как желчь на моём языке. Именно Сердан, кому я слепо доверяла, сначала отвёл меня заботливо домой, а потом за моей спиной сплетничал обо мне.
Даже если бы я хотела, то теперь больше не могла говорить. С безвольно свисающими вниз руками и опущенной головой я продолжала молчать и не понимала, почему внезапно весь мир сговорился против меня. Сердан больше не мог быть моим другом.
Как я смогу когда-либо снова рассказать ему что-то из моей жизни? Если он при следующей возможности тут же поведает это моим родителям, в то время, как мне было настолько плохо, что я не могла защищаться? Не услышала этого?
- Я не такая плохая, - в конце концов, с трудом произнесла я, когда уже давно прозвенел звонок к следующему уроку, госпожа Блау уехала в управление по делам молодёжи, потому что у неё там была назначена встреча; а господин Рюбзам оставил попытки задавать мне вопросы, потому что я всё равно не отвечала. Отпустить меня он тем не менее тоже не хотел.
- Я знаю, Люси, - сказал он тихо. - Глубоко в моём сердце я знаю это. Поэтому спрашиваю себя, почему ты ведёшь себя тогда так плохо, если ты не такая плохая. А твоя успеваемость катастрофическая, тут уже нечего возразить. - Я только пожала плечами. Да, если я продолжу так, то останусь на второй год. Но что значили оценки по сравнению с тем, что ещё случилось в моей жизни? Что значили они, по сравнению с представлением о том, что сегодня ночью я буду вынуждена снова спать рядом с Леандером? С кем-то, кто причинял мне вред, где только мог? Всё меркло по сравнению с этим фильмом ужасов, которым стала моя жизнь.
После последующих изматывающих минут, за которые я ничего не сказала и господин Рюбзам тоже нет, но за которые он всё чаще, с жадностью, косился на сигареты, он, вздохнув, встал и открыл дверь, чтобы показать мне этим, что я свободна. Это было всё?
Никаких последствий, никаких штрафов? Он не выбросил меня из школы? Прежде чем он передумает, я промчалась мимо него и исчезла в сутолоке учеников. Я больше не стала ждать обеденного перерыва. Уже на второй большой перемене, я незаметно прокралась на улицу через старый спортивный зал, который с нового года стал стройкой и побежала со стучащими висками к следующей остановке электричке, чтобы поехать к Сеппо.
Он должен был теперь помочь мне. У меня остался только он.
Глава 5
Расстроенный побег
- Нет. Забудь об этом, Люси. Исключено, об этом не может быть и речи!