— Видела бы ты, как мы сюда добирались, — вздохнула Гейл, приглаживая крашеную челку клюквенного цвета. — На нас наверняка все пальцем показывали.
— Ты имеешь в виду, потому что на улице почти тридцать градусов? — спросила Орла, оглядывая ее жилет.
На самом деле она понимала, о чем говорит мать. Орла происходила из Миффлина в Пенсильвании — городка, расположенного на одинаковом расстоянии от Нью-Йорка и Филадельфии; ребенком она ездила на экскурсии в зоопарки в оба города. До восьмидесятых годов Миффлин представлял собой поля, принадлежавшие находившимся вдоль шоссе фермам, а затем его заполонили жители вроде семьи Орлы и быстро понастроили облицованные винилом хибары. Их район, с тротуарами и молодыми деревьями, имел высокопарное название, красовавшееся на бетонной коробке у поворота шоссе: Укромные Пруды. (Один полубойфренд, которого Орла как-то привела домой из города, постоял у подъездной дорожки, оглядывая низкую траву и покрытую щебнем дорогу, и изрек: «А эти самые пруды чертовски здорово спрятаны».) И все же родители Орлы притворялись, что не имеют ничего общего с пригородом. Они изображали из себя людей, работающих на земле. Гейл весь год повсюду расхаживала в резиновых сапогах и носила одежду, заказанную по каталогу с дикой уткой на обложке. Отец так усердно копошился на лужайке размером в пол-акра с четырьмя кустами помидоров, словно это была его работа. «Сегодня заморозки», — с грустью говорил он, сертифицированный аудитор, на протяжении всего детства Орлы, как будто они голодали. Гейл обычно звала дочь в дом со двора, звоня в большой колокольчик, который прибила около задней двери. «Шесть часов, пора ужинать!» — кричала она. Дети в соседних дворах замирали с мячами в руках и, моргая, смотрели на Орлу. «Зачем она это делает?» — спросила как-то одна из девочек, когда они с Орлой распутывали волосы своих Барби. «Чтобы я знала, который час», — ответила Орла. Девочка указала на отделенное кипарисовой аллеей здание банка в конце квартала. На табло, висевшем на передней стене, мигали высокие красные цифры 6:01. «Все остальные узнают время там», — заметила она.
Загрузив в холодильник куриную грудку, Гейл оглядела квартиру, обратив внимание на стопку сложенных картонных коробок возле двери.
— Что это такое? — поинтересовалась она.
Орла налила родителям по стакану воды. Отец достал носовой платок, окунул его в воду и протер лысеющую голову.
— Не знаю, — ответила Орла. — Они принадлежат моей соседке.
Флосс беззвучно сидела в своей комнате, даже ее телефон не решался звонить.
Гейл отогнула клапан на одной коробке, пытаясь прочитать этикетку.
— Мама, — прошипела Орла. — Я же сказала, это не мое.
— Я просто проверяю, — проговорила Гейл. — Ты ведь не шопоголик, правда?
— Нет, мама, — заверила Орла.
— Помнишь, как тетя Диана дарила нам всякие странные вещи? Твоему отцу еще досталась жаровня для индейки.
— А что, мне она нравилась, — безучастно произнес Джерри.
— А тебе серьги с черным жемчугом, — сурово произнесла Гейл, — но жемчуг оказался искусственным.
— Я не шопоголик, мама. — Орла начала лихорадочно соображать, стараясь вспомнить поблизости недорогой ресторан без изысков, где подают нормальный хлеб, а не оливковый и не фокаччу. Иначе мама обязательно насмешливо произнесет: «Красиво жить не запретишь!»
— Я к тому, что у тебя дурная наследственность, вот и все, — фыркнула Гейл.
Спустя десять минут официантка поставила на стол корзинку с хлебом, и Гейл произнесла:
— Красиво жить не запретишь.
Орла вздохнула.
— Это всего лишь булочки.
Гейл указала на плошку рядом с корзинкой, где вместо кубиков сливочного масла оказалось оливковое масло с травами, чтобы макать в него хлеб.
— Как твоя работа? — спросил Джерри у Орлы. — Есть интересные темы?
Отец не имел представления, о чем пишет Орла, и их обоих это устраивало. Он мог говорить коллегам, что Орла «освещает культурные события». Слава богу, он не видел постов вроде «Где найти пикантные джинсовые шортики, как у этой светской львицы».
Гейл, которой нравилось делиться в «Фейсбуке» постами Орлы, замахала на него салфеткой.
— Джерри, это только для девочек, — сказала она, словно речь шла о прокладках. — С тобой ей неудобно это обсуждать. — Мать отщипнула кусочек хлеба. — Кстати говоря, — сменила она тему. — Угадай, кого я видела на днях. Кэтрин. И Дэнни.